Евангельская история. Книга первая. События Евангельской истории начальные, преимущественно в Иерусалиме и Иудее

По закону Моисея (Лев. 12, 2–8), мать, родившая младенца мужеского пола, считалась нечистою в продолжение семи дней, и потом тридцать три дня не могла приходить в храм и участвовать в общественном Богослужении и прикасаться к чему-либо священному. По истечении же сорока дней, называвшихся днями очищения, она являлась в храм и приносила очистительную жертву, в случае достатка – однолетнего агнца и голубя, или горлицу, а в случае бедности – двух горлиц, или молодых голубей. Если младенец был перворожденный, то, кроме обряда очищения матери, совершался еще другой знаменательный обряд посвящения младенца Господу Богу, обращавший мысли народа израильского к первым временам самостоятельной жизни его. В воспоминание чудесного события, когда в ночь перед выходом израильтян из Египта Ангел-истребитель избил первенцев египетских, оставив еврейских невредимыми, закон Моисеев определил посвящать Богу всех первородных во Израиле: посвященные становились как бы собственностью Божией и могли быть употреблены на служение в скинии и храме (Исх. 13, 2, 15; 22, 29; Чис. 3, 13; 8, 17). Но т. к. для служения при скинии и храме впоследствии, вместо первенцев, было избрано одно колено Левиино (Чис. 3, 12; 8, 18), то, при представлении первенцев в храм, был вносим за них выкуп, состоявший из пяти священных сиклей серебра (Чис. 3, 47; 18, 16; Исх. 13, 13; 34, 20).

Пречистая Дева, без нетления Бога Слово рождшая, не подлежала закону очищения, также и Богомладенец – Творец закона – был превыше закона; но как Сам Господь наш, приняв обрезание, восхотел исполнить весь закон (Мф. 5, 17; Гал. 5, 3), так и неискусобрачная Матерь Его, сохраняя тайну, открываемую лишь Самим Богом, с постепенностью благоволила подчиниться всем требованиям закона. Иосиф и Мария, по истечении определенного времени очищения, пошли в Иерусалим, чтобы исполнить в храме все, что повелевал закон. И когда они шли туда, мог ли кто думать, что это, по выражению церковных песней, «Ветхий денми, младенчествуя плотию, приносится в церковь Матерью-Девою, исполняя обещание Своего закона», что это – «древле Моисею в Синае закон давый повинуется законным велениям», что это – «чистый Бог, яко отроча свято, приносится Себе Самому, законныя клятвы свобождая»?

Во дворе храма было определенное место, где собирались все требующие очищения: здесь священник, приняв от них жертвы, закалал и возносил эти жертвы на жертвенник; после всесожжения, ежедневно совершавшегося в храме, и по окроплении жертвенной кровью родильниц, объявлял их чистыми и отпускал домой. Выкуп первенца совершался через уплату установленного количества денег, которое для бедных могло быть уменьшаемо. Пресвятая Дева и праведный Иосиф, приготовляя свою бедную жертву – двух птенцов голубиных, не ожидали, что с этим пришествием их в храм для исполнения ветхозаветных обрядов просияет в храме новозаветная слава носимого ими Господа храма, давно уже обещавшего через пророков прийти в церковь Свою (Мал. 3, 1) и исполнить ее большею славою, чем была слава храма Соломонова (Агг. 2, 10).

В Иерусалиме жил праведный и благочестивый старец Симеон, чаявший утешения Израилева – пришествия Спасителя. Среди бедствий своего времени, при общем упадке веры и нравственности, он жил будущим, перенося свой потухающий взор от печальной действительности к тому отрадному времени, когда придет Мессия-Спаситель и восстановит истинную славу Израиля. Окончание Данииловых седмин исполняло сердце его сладостною надеждою, что явление Мессии приближается, а откровение Духа Божия удостоверяло его, что он не узрит смерти, доколе не увидит Христа Господня. Евангелие не говорит, к какому званию принадлежал Симеон, в песнопениях же Святой Церкви он называется «священником», «святителем», «священнодетелем», «приносившим законные жертвы» и «очищавшим кровными жертвами люди Израилевы». По всей вероятности, он был из числа священников Иерусалимского храма и с таким предположением вполне согласны действия его при сретении Господа (Лк. 2, 28, 34).

Многие пророки и праведники Ветхого Завета желали видеть пришествие Христово на землю (Мф. 13, 17), но все они умерли в вере, не получив обетовании, а только издали видели оныя и радовались (Евр. 11, 13); Авраам, отец Израиля, также издали видел день Христов и возрадовался (Ин. 8, 56). Но то, что было сокрыто до предопределенного времени от людей, что составляло предмет сладостнейших надежд и ожиданий, Промыслом Божиим суждено было праведному Симеону не только узреть старческими очами, но и осязать бренными руками. Отягченный годами, убеленный сединами, старец был в сем случае как бы представителем всего Ветхого Завета и вместе с тем, как воспевает Святая Церковь, «тайным проповедником новыя благодати».