Евангельская история. Книга первая. События Евангельской истории начальные, преимущественно в Иерусалиме и Иудее

По закону Моисея каждый израильтянин обязан был являться в Иерусалимский храм для поклонения и принесения жертвы Господу три раза в год – в праздники пасхи, пятидесятницы и кущей (Втор. 16, 16; Исх. 23, 15–17; 34, 23). Эта заповедь особенно строго соблюдалась относительно праздника пасхи, который все взрослые евреи встречали и проводили в Иерусалиме. Эти ежегодные путешествия в святой город были необязательны для женщин (Исх. 23, 17), но многие из них по чувству благочестия сопутствовали своим мужьям и родственникам брали с собою также и детей. Евангелист замечает, что именно Иосиф и Пресвятая Дева Мария каждый год ходили в Иерусалим на праздник пасхи, а когда исполнилось Иисусу двенадцать лет, – и Он пошел с ними. Возраст, которого достиг Божественный Отрок, имеет у евреев особенное значение, составляя переход к летам зрелости: в эти годы отец обыкновенно приводил своего сына в синагогу, где принимали его как нового члена общества, который обязан был уже подчиняться всем предписаниям закона, почему и назывался «сыном заповеди». С этого же времени отец приучал своего сына к занятиям, доставлявшим средства пропитания, или, как говорит древнее еврейское предание, «вводил в жизнь свою».

Праздник пасхи был одним из торжественнейших праздников израильского народа, потому что с ним было соединено воспоминание о чудесном избавлении от египетского рабства (Исх. 12, 3-20; Лев. 23, 5–8; Чис. 28, 16–25; Втор. 16, 1–8). Он состоял из пасхальной вечери, происходившей четырнадцатого числа первого весеннего месяца, и седмицы опресноков, начинавшейся на другой день после вечери. Первый и последний день этой седмицы были особенно святы, так что все богомольцы, стекшиеся в Иерусалим, считали своей обязанностью провести эти дни в храме, где при звуке труб и пении священных песней были приносимы Богу благодарственные жертвы. Пасхальное торжество увеличивалось еще тем обстоятельством, что оно совпадало с началом жатвы: на второй день праздника приносили в храм первый сноп сжатого хлеба (Лев. 23, 10–11). В это время года вся страна представляла восхитительный вид: тут и там виднелись полосы засеянных хлебом полей, зеленели поляны, покрытые травою и цветами, и деревья были одеты густой листвой.

Путешествие в Иерусалим было не только назидательно, потому что удовлетворяло благочестивому чувству, но и приятно разнообразило обыденный порядок жизни. Из всех частей Палестины направлялись к Иерусалиму многолюдные толпы богомольцев, состоявшие из людей разных званий, возрастов и обоего пола: они шли так же, как и теперь путешествуют на Востоке, кто пешком, кто на коне, муле, верблюде или осле, – мужчины, женщины и дети. Жители Галилеи, и в частности Назарета, должны были проводить в дороге несколько дней. Для отдыхов и ночлегов путешественники располагались у источников и колодцев, и здесь разводили огонь и готовили себе пищу. Часто пустынные дороги и уединенные места остановок оглашались хорами стройных и звучных голосов, воспевавших псалмы, известные под именем «песней степеней», или восхождений (Пс. 119–133). Это радостное настроение не омрачалось никакими заботами и опасениями, потому что Сам Бог обещал путникам полную безопасность оставленной ими дома собственности (Исх. 34, 24). Приблизившись к Иерусалиму, путешественники расходились по селениям, окружавшим его, потому что не все могли найти себе помещение в городе; иные даже располагались просто в шалашах, сделанных из древесных ветвей. По окончании праздника толпы богомольцев двигались в обратный путь, и при этом жители одного и того же города или селения старались держаться вместе. Несмотря на это, при многолюдстве и растянутости каравана путешественников на большое расстояние, не трудно было растеряться в дороге и особенно легко было не заметить отсутствия детей, которые обыкновенно перебегали от одного кружка к другому. В таком случае путники не иначе могли собраться вместе и опять прийти в порядок, как во время остановки для отдыха или ночлега.