Евангельская история. Книга вторая. События Евангельской истории, происходившие преимущественно в Галилее

Тяжело было фарисеям слышать ясное предвестие будущего отвержения их, но при той властной силе, какая давала себя чувствовать в словах Иисуса Христа, они не знали, как избавиться от своего грозного обличителя. на этот раз они рассчитывали достигнуть своей цели посредством принесенного ими известия о злоумышлении правителя галилеи ирода антипы, ознаменовавшего уже себя убиением святого Предтечи и крестителя господня иоанна. неизвестно, было ли это известие выдумано ими самими, или же пущено в ход лукавой лисицею иродом, со своей стороны также желавшим удаления господа из пределов галилеи; в том и другом случае оно представлялось наилучшим средством привести в молчание Божественного Учителя и заставить Его подумать о своей безопасности. в тот же день, когда он решил недоумение своего совопросника, подступили к нему фарисеи и, прикрываясь личиною доброжелательной дружбы, говорили: изыди и иди отсюду, яко Ирод хощет Тя убити. но эта попытка устрашить господа оказалась тщетной: с сознанием своей правоты соединяя ясное предведение будущего, он указал фарисеям на то, что для служения Его Божественным предопределением назначен известный срок, что до известного времени он будет продолжать свое дело и что, наконец, местом Его смерти будет тот город, которой убил уже многих пророков. Шедше рцыте лису тому – лукавому и кровожадному ироду: се изгоню бесы и исцеления творю днесь и утре, и в третий день скончаюся. Обаче подобает Ми днесь и утре и в ближний идти, яко невозможно есть пророку погибнути кроме Иерусалима. Это последнее выражение, в котором слышится глубокая грусть, приписывает иудейской столице печальное преимущество перед всеми другими городами быть тем местом, где или задуманы, или приведены в исполнение жестокие меры преследования свидетелей истины. Затем, перенося мысль своих слушателей к последней судьбе преступного города и народа, спаситель произнес те грозные слова, проникнутые искренним укором любящего сердца, которые он впоследствии повторил при последнем посещении храма (Мф. 23, 37–39). Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побивая посланныя к тебе! Колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже кокош гнездо свое под крыле, и не восхотесте. Се, оставляется вам дом ваш пуст. Первое пришествие Мессии оканчивается, и скоро, за неверие народа, не узнавшего времене посещения своего (Лк. 19, 44), страна, город и храм будут преданы разорению и запустению. впрочем, при втором славном пришествии Его настанет время, когда и самые упорные в неверии узрят Божественную силу Его и преклонятся пред ним: глаголю же вам, яко не имате Мене видети, дондеже приидет, егда речете: благословен грядый во имя Господне. но такое позднее раскаяние, по замечанию святителя иоанна Златоуста, уже «не принесет никакой пользы в оправдание их».

Вечеря в доме фарисея Лк. 14, 1–24

Один знатный фарисей, много слышавший об Иисусе Христе и желавший ближе видеть прославляемого всеми Учителя, пригласил Его в свой дом на вечерю в субботу. туда пришли и другие фарисеи и законники, чтобы наблюсти, не сделает ли господь чего-либо противного заповеди о субботнем покое. когда спаситель вступил в дом, предстал пред ним человек, страждущий водяной болезнью. сердцеведец знал тайные мысли наблюдавших за ним, но ради присутствующих, для лучшего уяснения спорного вопроса, спросил законников и фарисеев: аще достоит в субботу целити? Это были люди или более образованные, или более осторожные, чем те защитники субботнего покоя в строго фарисейском смысле, с которыми господь встречался не один уже раз (Лк. 6, 7; 13, 14; ин. 5, 16). Зная, что заповедь о субботе в том виде, как понимали ее фарисеи, основывается на предании старцев, они молчали. тогда господь прикосновением исцелил больного и отпустил, а наблюдавшим за ним преподал такое наставление: котораго от вас осел или вол в студенец впадет и не абие ли исторгнет его в день субботный? из этого случая обыденной жизни, где помощь животному не считалась нарушением субботнего покоя, естественно вытекало заключение, что помощь человеку еще менее могла считаться таким нарушением. и на это доказательство, весьма убедительное при всей простоте, иудейские мудрецы ничего не могли ответить. такое молчание действовало на присутствовавших, без сомнения, сильнее слов.