Эвелина (СИ)

После того памятного дня, то есть, начала моего обучения, ничего толком не изменилось, а прошло уже пять месяцев. Однообразные дни, сменяли друг друга, сливаясь и превращаясь в один, повторяющийся с завидной регулярностью, как во временной петеле. Нет, конечно, если вдаваться в подробности, много чего произошло. В первую очередь, я стала различать все потоки эфира вокруг, и пользоваться ими даже с закрытыми глазами, теперь я, как Эрик и Кид, могу перемещаться куда захочу, главное знать точные координаты, а для меня это не является проблемой, так как всю информацию я получаю из потоков, стоит только захотеть. Я теперь, даже когда ложусь спать, стараюсь не прерывать ментальную связь с эфиром и впитываю всю информацию, до которой могу дотянуться.

Эрик сделал мне кристалл связи, только из черного, он сразу почему-то стал лиловым, тогда как у всех представителей орий после инициализации он приобретает цвет индиго. Вот такая вот я, бракованная, а из всего бурчания Эрика, которым он меня наградил, я вынесла, что если работает, то пользуйся таким, только на ориях старайся им не светить, без надобности. Целыми днями я безвылазно сидела над книгами, которые, мне щедро подсовывали Эрик с Кидом, лично со мной они перестали заниматься месяца через три после начала обучения, сказали, что в теории учить меня им больше нечему, а в некоторых областях, я уже больше знаю, чем они. Кид долго допытывался, как я так быстро умудряюсь проходить программу их обучения, но после того, как я сказала, что привожу в ментальной связи с эфиром почти круглые сутки, надолго потерял дар речи, оказывается, они могут выдержать не больше часа, а потом нужен отдых, почти на весь день. Я же говорю, бракованная, не все как у других. И вообще, у меня складывалось такое впечатление, что я не новый материал изучаю, а вспоминаю давно забытые знания, все запоминалось и осваивалось очень легко.

Управлять потоками силы, я научилась очень быстро, мне их не требовалось уговаривать или подчинять, они ластились ко мне как ручные кошки, выполняя все, стоило только отдать ментальный приказ, точнее даже не приказ, а просьбу. Мне очень нравилось играть с потоками, ведь буквально все, что нас окружало, состояло из эфира, и это было так чудесно. Я когда это поняла два дня ходила как пришибленная, и с идиотской улыбкой меняла все, до чего дотягивались руки: расцветку, обивку, форму, свою одежду по десять раз за день, прямо на себе. Шокируя Эрика и Кида, то монашескими рясами, то фантастическими купальниками, то кожаными мини - сарафанчиками с элементами садо-маза, то комбинезонами, которые облепляли тело как вторая кожа, самых неимоверных расцветок, то бальными платьями с множеством оборок, как свадебный торт. Мне нравилось смотреть, как злиться Эрик, краснея и смущаясь, отводит глаза Кид. Но и эта мания прошла, оставив после себя лишь веселые воспоминания.

Так же у нас очень быстро появилась традиция ужинать в тесном семейном кругу, все как бы сильно небыли заняты, появлялись к ужину в столовой, мы болтали, делясь тем, как у кого прошел день, вместе готовили и убирали со стола. А потом сидели на террасе и рассказывали истории из прошлой жизни, то есть как мы жили, до того как собрались вместе. Кид, для меня стал родным братом, это уже без преувеличений, мы вместе шутили, играли в настольные игры, он меня иногда подначивал, на какой ни будь новый сумасшедший алхимический эксперимент. А когда у меня все получалось, долгот ходил, удивлялся, почему это у меня волосы не выпали или кожа не стала нежного малинового цвета. В общем, в лице Кида, я нашла то, чего мне так не хватало в детстве, родного брата, который меня понимал с полуслова. И это было так здорово, кстати, после того, как я узнала все про Кида и его детство. Я пообещала, что его отцу, лично, кое- что оторву, при первой же встрече, как можно обвинять в чем-то маленького ребенка, дети это чудо, и он ни как уж не мог быть виновен в смерти матери. И после всего он до сих пор продолжает называть его отцом.

Вот после его рассказа, я впервые увидела перед собой, не наглого и самодовольного парня, а ребенка, которого с детства никто не любил, не поддерживал, не хвалил, не жалел. А я еще удивлялась, почему, он так быстро принял меня, и начал называть сестренкой, возился со мной и опекал, он во мне нашел родственную душу, такую же одинокую и потерянную. Я перестала, его сторонится, впустила в свою жизнь, и знаете, что я вам скажу, ни разу об этом не пожалела.