Эвендины. Посланник Предвечных

Позже Эни узнала: подземелья на Тоа-Дине не были обычной темницей. Те, кого туда отправляли, занимались постройкой тоннелей, причем без применения магии. Эта работа была самой тяжелой и изматывающей на острове.

Но в момент, когда Архела сказала об этом, Эни поняла одно – Юста собираются наказать. И Юст, судя по его мрачному лицу, знал, что так будет. Знал – и все равно согласился отправиться с ней на Тоа-Дин.

В ней мигом проснулась Холодная Эни.

– Вы не можете так поступить, – сказала она. – За что? Что он такого сделал?

Архелу не возмутил ее тон.

– За то, что он сбежал с острова и поднял руку на тех, кто пытался его остановить. Его счастье, что никто не погиб, иначе трудиться ему в подземельях до конца жизни. Кроме того, он не скрывал своих намерений. Не знаю, удалось ли тебе, Юстал, убить кого-нибудь из людей, но покушение на убийство – тоже преступление.

– Но кроме этого, – горячо возразила Эни, опередив Юста, – он помогал Темнокрылым и был смертельно ранен ильфитом! Он выжил только благодаря Диосу и самим Предвечным! Потом Юст вместе с остальными отправился в Ишдат сражаться с людьми Готтрана. Он учил меня магии, он спас меня, он согласился прийти сюда только из-за меня! И после всего этого вы хотите его наказать?

Юст поначалу косился на Эни убийственным взглядом, надеясь заставить ее умолкнуть, но она не обращала на него ровным счетом никакого внимания. И Юст был вынужден признать, что не узнает ее. Скажи ему кто пару недель назад, что Эндара рьяно бросится на его защиту перед магистром – он бы не поверил.

– Предвечные, прекрати верещать, – процедила Архела сквозь зубы, прикладывая пальцы к вискам. – Ладно, я подумаю. До той поры, Юстал, отправляйся к Эйдалу, будешь работать с ним. Он там же, где был до твоего бегства. Самовольно покидать его место запрещаю. Ты не свободен. Ясно? Иди.

Юст сделал Эни знак, чтобы она не спорила – ситуация разрешилась хотя и не совсем приятно, но гораздо лучше ожидаемого, – поклонился Археле и ушел.

Архела поднялась, все так же держась за виски, отвернулась к тусклому зеркалу и медленно, с явным бессилием опустила руки.

– Теперь ты… Рассказывай, – сказала она, не оборачиваясь.

Дыхание у Эни все еще было сбитым после речи в защиту Юста, мысли в голове путались от его внезапного ухода и осознания, что она теперь совсем одна. С трудом она вымолвила:

– Рассказывать что?

– Про Сорану. Про себя. Все с самого начала. Что произошло?

Имя матери, произнесенное магистром эвендинов, в очередной раз пробудило у Эни неприятное ощущение, что вся ее жизнь – ряд фальшивых картинок, за которыми она по глупости не смогла разглядеть реального положения вещей. Пересилив его, Эни коротко рассказала обо всем, смешав слова Диоса и Адаллы, открывшими ей правду, с собственными воспоминаниями.

Сорана, ее мать, вместе с ней оказалась вдали от дома, когда людей одолела новая вспышка ненависти к эвендинам. Они бросались на них толпами, убивали всех, не глядя – мужчин, женщин, детей. Эвендины защищались – и этим злили всех еще больше. В конечном итоге, людей было больше, а далеко не каждый эвендин, несмотря на магические способности, был готов убивать. В кровавой неразберихе Сорана, похожая на человека, притворилась обыкновенной девушкой, которую предал жених. В Соне ее приютил человек по имени Тугарт.

Эни помнила только то, что было потом: она считала себя человеком, а Тугарта – своим отцом. Он обращался с ними жестоко, но у них была еда и крыша над головой. В какой-то момент Сорана заболела, Тугарт запрещал к ней подходить. Позже Эни рассказали: он узнал, что она эвендин, и забирал ее кровь. Потом он сжег дом вместе с Сораной. Благодаря соседям Эни удалось бежать. Тугарт искал ее, но безуспешно. Следующие годы Эни работала служанкой – сначала в гостинице, потом ей повезло попасть в королевский замок, где она и встретилась с Диосом и Юстом.

Архела и Генерал слушали ее, глядя в разные стороны. Они ни разу ее не перебили. Только когда Эни сказала про умирающую Сорану и сгоревший дом, их, и без того хмурых, накрыло темными облаками – плечи Архелы поникли, Генерал еще ниже наклонил голову.

– Понятно, – сказала магистр. – Значит, ты почти не помнишь своего детства.

– Да, все очень смутно. Я понятия не имела, что я эвендин.

– Неудивительно. Это из-за заклинания, связывающего магические способности. Оно сильно влияет на сознание, чаще всего непоправимо, отчасти поэтому применять его запрещено. Сорана, должно быть, была в отчаянии, раз решилась на такое.

Архела отвернулась от зеркала и со вздохом провела по лицу ладонями.

– Извините, магистр, – неуверенно проговорила Эни. – Выходит, вы ее знали? Мою мать?

– Еще беда на мою голову… – пробормотала Архела, снова потирая висок. – Сорана была моей дочерью. Честно говоря, я надеялась, что однажды вы вернетесь вместе. Хотя и понимала, как это маловероятно.

Ошарашенная Эни не могла произнести ни слова. Она посмотрела на Архелу новым взглядом, пытаясь осознать услышанное и одновременно – найти в ее лице что-то похожее на мать.