Ever since we met (СИ)

Вторая половина мая приносит тепло. Саша раскидывает на кровати три похожих сарафана, одинаковых по крою, но не по расцветке, мысленно прикидывает, что к чему, отходит к зеркалу, чтобы сделать высокий хвост, глаза подкрашивает и вздыхает — кукла Барби, как есть. С такой внешностью ей надо постараться, чтобы ее воспринимали всерьез. Зато выглядеть хорошо почти не надо стараться, с другой стороны. У всего есть свои минусы и свои плюсы. Наверное.

— Сань, ну ты еще сто лет собираться будешь? — раздается от двери возмущенный ванин голос. — Мы так опоздаем.

Вот тут, например, плюсов она не видит совершенно.

— У нас еще три часа, а добираться не более часа, — вздыхает она в ответ, глаза закатывает, пользуясь тем, что стоит к нему спиной и что в зеркале ему ее лица не видно. — Это во-первых. Во-вторых, тебя вроде учили стучаться в двери, а ты так и не научился. Если ты не заметил, я не одета.

— Ты в белье, — замечает он сухо. Саша разворачивается и взглядом его смеривает. Куда он торопится? Уже готов к выходу, будто и правда опаздывает. Сердце уже привычно удар пропускает — красивый, кто бы что ни говорил. Особенно учитывая что недавно он решил попробовать сделать новую стрижку, и выглядит теперь не хуже какого-нибудь голливудского актера.

Любит она его не за внешность, но это не помогает ей оставить свои чувства в прошлом.

— Это все еще не значит, что я одета или что я хотела, чтобы меня видели в таком виде, — заявляет она в ответ, руки в бока упирает — мол, проблемы? Ваня почему-то глаза отводит.

— Через сколько ты будешь готова? — возвращается он к теме. Она вздыхает снова.

— Через две минуты после того, как выберу платье. Говорила я маме, не надо почти одинаковые покупать, но маме же лучше знать…

Ваня шагает к кровати уверенно, переводит пару раз взгляд с нее на платья и обратно, затем, розовое взяв, ей вручает. Когда он так близко стоит, видно проступающую на лице легкую щетину, которая ему идет, и можно почувствовать запах его парфюма.

Не думать об этом сейчас, не думать, не думать, заклинает себя Саша. Не думать о человеке, который стоит меньше чем в полуметре от тебя, сложно.

— Если ты собираешься оставаться с минимумом макияжа, розовое лучше будет, — поясняет он. — Что-то к нему хочешь?

Она вместо ответа со спинки стула снимает джинсовую курточку. Ваня кивает одобрительно, уголки его губ даже вздрагивают в улыбке. Вроде только что сердился на нее, а теперь даже улыбается, как он это вообще делает?

— Жду тебя у машины, — говорит он. — Не затягивай, ладно? Нехорошо будет, если Алинке придется нас ждать.

Ну и что это было?

Со своим ковеном Алина, она уже знает, собирается праздновать сегодня вечером, в лесу, но сейчас, к часу, они собираются в кафе — все те, кто не из ее ковена. Они там будут все три, не будет разве что Лизы, и ее ребята будут — как бы она могла не пригласить Нейта, и его друзей тоже, которые стали и ее друзьями в это время — и Ваня. Конечно же, Ваня тоже. Как же без него?

Ей кажется, без него было бы даже по-своему легче. Не потому что она не хочет быть с ним рядом, нет. Просто в последнее время это стало совсем уже невыносимо. С тех пор, как он расстался с Аленой, у него, по всей видимости, освободилось достаточно времени, потому что он с того самого момента не переставал как-то цеплять и задевать ее, по поводу и без. Если бы она его не знала, решила бы, что он ревнует, но в какой вселенной он может ревновать ее к кому бы то ни было? Бред.

Всю дорогу они молчат, и это молчание откровенно гнетет. Не помогает даже музыка, выкрученная им на полную громкость — Саша в какой-то момент не слышит сама себя, вполголоса начав подпевать Сии, повторяющей о своей пуленепробиваемости так упорно, будто она пытается заставить в это поверить в первую очередь себя. Ей самой бы не помешало стать пуленепробиваемой, заковаться в титановую броню, но выживать приходится прямо так, как есть.

Ничего, она ведьма, она справится.

Алина в кафе, ожидаемо, только с Нейтом, бегает туда-сюда волчком, чтобы убедиться, что все будет идеально еще до того, как все придут, и останавливаясь иногда, чтобы его в лоб или в макушку или в щеку чмокнуть, со смехом избегая его губ. Саша на пороге останавливается, смотрит на них, пока они ее не замечают и не смущаются — смешные. Нейт смешнее, чем Алина — он, как ни крути, помнит, как яростно она защищала Соню, стоило Игорю ее хоть немного обидеть, и знает, что если что-то сегодня случится не то, она узнает раньше, чем весь ковен Этери Георгиевны, и он очень об этом пожалеет. Она знает, с другой стороны, не только об этом его страхе — она в курсе, что он и сам себе не простит, если обидит Алинку. Не только потому, что она ведьма. Потому что она ему важна. Это правильно, говорит себе Саша, картинка в голове складывается. Это так и должно быть. Рядом с кем-то стоит быть только тогда, когда этот человек тебе важен, так или иначе. Не из страха того, что с тобой что-то случится. Как Нейт, а не как…