Эверест-82

Встреча на тропе была радостной, но не такой, чтобы о ней можно было написать, что обе стороны только ее и ждали. Альпинисты шли группками и были настолько загоревшими, похудевшими и обросшими бородами, что никак не соответствовали своим фотографическим оригиналам. Наши ребята дали им свежие газеты, и оператор со всеми фотографами тут же стал их снимать — «как герои читают газету, где о них написано». Мистер Бикрим, помня, какие затруднения испытывал наш киношник во время съемок читающих шерпани, бросился к Иванову и показал, как надо делать головой во время чтения. На тропе возникла сумятица, в которой чернобородый красавец в белой рубашке с красным платком на шее весело и нагло сказал:

— Ну, шо вы тут столпылысь? От дела: где наши — там очередь, хоть в гастрономе, хоть в Гималаях…

Поскольку Туркевич заметил насчет очереди точно, будем ее соблюдать и опишем команду по порядку. Я буду описывать внешний вид, а краткую характеристику им даст Анатолий Георгиевич Овчинников. Он тоже встретился нам на тропе, как и Евгений Игоревич Тамм. Тамм был в армейского типа рубашке и штанах гольф, выглядел весело и на вопросы журналистов отвечал хорошо и подробно, приблизительно так:

— Спасибо, спасибо! Ну что там в Москве?

Столь же содержательна была беседа с Овчинниковым, одетым в киргизскую шапку и что-то зеленовато-студотрядовское.

— Ребята молодцы, — сказал старший тренер. — Ну что там в Москве?

Потом, в Лукле, у нас с Анатолием Георгиевичем было время, и я попросил его коротко охарактеризовать всех, побывавших на вершине. Мне кажется уместным привести эти короткие наблюдения старшего тренера теперь, когда и вы и я впервые с альпинистами встречаемся. Я прошу вас отнестись к его характеристикам со вниманием. Он человек необыкновенно честный, прямой и принципиальный. Он не корректирует свое мнение в зависимости от наших потребностей, и будем благодарны ему за это. Итак представляю альпинистов в порядке восхождения.

Владимир Балыбердин выглядел так, как будто он шел в нашей группе. Полосатая бело-голубая пляжная дамская панамка, желтая волейбольная майка, обожженное солнцем лицо с облупившимся носом, впалые щеки и рыжая борода. Он выглядел замученным. «У Володи регалии небольшие — он кандидат в мастера спорта (теперь заслуженный мастер, как и весь спортивный состав экспедиции). Обладает очень высокой физической подготовкой, упорный, очень настойчивый. Очень хороший скалолаз. Очень стремится быть первым. Словом, очень!»

Эдуарда Мысловского не было на тропе, но он, вы помните по описанию Саши Путинцева, выглядел на аэродроме в Лукле, несмотря на перебинтованные руки, неплохо.

«Мысловский имеет богатый опыт высотных восхождений. Он совершал восхождения по Южной стене пика Коммунизма, на Хан-Тенгри… Обладает высокой работоспособностью. При нагрузке его организм очень экономично расходует энергию. Он обладает моральной устойчивостью, сильной волей. Он хороший человек, но слишком покладистый, у него нет боевитости, он не отстаивает свою команду, своих друзей. Вот взяли мы из его четверки Шопина и Черного — он слова нам не сказал…»

Сережа Бершов в белой праздничной рубашке, подтянутый, с удивительно доброй и мягкой улыбкой, и рядом с ним Миша Туркевич, которого хоть сейчас в кинематограф в связи с недостачей красавцев на роль брюнетов из благородной, но забытой жизни. Черные кудри, смоляная борода и острый ироничный взгляд.

«Бершов и Туркевич — я их объединю — как мне представлялось, альпинисты спринтерского типа. Очень хорошие скалолазы. Опыт высотных восхождений у них небольшой, хотя необходимое число восхождений на Памире они сделали. В высотном опыте они уступают Мысловскому, Иванову, Ефимову, но они моложе, технически очень хорошо подготовлены и физически сильны. Мы рассчитывали, что в сочетании с опытными высотниками и Балыбердин, и Бершов, и Туркевич проявят себя с хорошей стороны, но оказалось, что они вели себя как совершенно зрелые альпинисты. Хотя многие не верили в них, а Балыбердина пришлось включить в команду почти под мою ответственность». (В рукописи Овчинников из скромности вычеркнул «под мою ответственность», но это было так, и мы оставили как было)

Валентин Иванов, с профессорской бородкой, в не по его объему широкой рубахе, тренировочных штанах, подтянутых до груди (видимо, от потери веса на другом месте не держались), и с фотоаппаратом на боку, был похож на профессора из детской книжки об энтомологической экспедиции…

Иванов — капитан команды. Он обладает богатым высотным опытом. Он делал и скальные восхождения и траверсировал вершины. Он хорошо прогнозирует ситуации. Обладает стратегическим мышлением. В отличие от Эдика, Валентин резкий, способен сказать «нет!». Мы с ним ругались даже, но он четверку сохранил!

Сережа Ефимов улыбался широко. Стройный, высокий, он легко шел в гору, пожимая руки и приговаривая:

— Ну молодцы, что приехали, ну молодцы, — и радовался искренне.