Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

-- Это я снимал "Любителем". Тут должен быть

Валя Иванов на вершине. Он меня тоже снимал.

Я положил пленку в карман пуховки. Миша Туркевич, услышав нашу беседу, спросил, нет ли у меня знакомых проявить пленку, которую

77

они с Бершовым сняли при свете луны. Пленка была обратимой, очень низкой чувствительности, но я взял ее, в надежде что друзья из НИИхимфотопроек-та проявят чудеса...

Вечер угасал. Потухла керосиновая лампа. Я лежал на лавке в "столовой". За окном монотонно звенело ботало на шее яка... Зашелестел дождь, потом в черно-синем окне зажглись звезды. Герои Эвереста, отпраздновав приход в Луклу, тихо спали. Только Балыбердин при свете свечи писал и писал свой дневник...

>

Вечер в Катманду

Особенно хорош доктор Свет Петрович Орловский утром, когда, выйдя на крыльцо дома дяди Пембы Норбу, с полотенцем через плечо обозревает окрестности Луклы... Найдя состояние Гималаев удовлетворительным, доктор Свет заключает, что вокруг редкая красота, а раньше, до того, как вырубили леса, красота была значительно гуще.

Подхалимски заметив, что для раннего пробуждения после вчерашнего вечернего дружеского обсуждения итогов экспедиции шутка вполне приличная, я заглядываю в глаза доктору, в надежде что он даст мне какое-нибудь средство от донимающей хвори.

-- Все болезни,--говорит доктор важно,-

начинаются с того, что человек перестает бороться

со своими слабостями и пороками. Да... Он переста

ет по утрам делать зарядку, ест на ночь мучное,

закусывает острым и соленым, что приводит к

накапливанию в организме воды... Вода увеличива

ет вес, человек становится вялым, ленивым и

неинтересным собеседником. Он начинает рассказы

вать всем о своих болезнях, которые, конечно же,

незамедлительно появляются, и хвастаться своими

недостатками. Женщины больше его не любят...

Впрочем...--тут доктор замечает, что его утреннюю

лекцию слушают со вниманием не только заспанные

альпинисты, вышедшие из дома посмотреть, что

происходит на крыльце, но и шерпы, их дети и их

собаки, которые доверчиво кивают головой, глядя

на доктора и внимая его назидательной интона

ции.-- Впрочем,-- продолжал доктор,-- о женщинах

вам еще рано... Но я хочу, как врач, как гуманист,

как человек, как практически ваш брат, предупре

дить всех, кто сегодня слушает меня: не предавай

тесь лени и праздности, не мучайте организм поко

ем, чистите по утрам зубы и умывайтесь, иначе

через каких-нибудь семьдесят-восемьдесят лет ни

одного из вас,--доктор внимательно и печально

осмотрел толпу,--ни одного из вас не останется в

живых...

У многих на глаза навернулись слезы.

А Туркевич? Ему ведь и тридцати нет?-

спросил Бершов.

И Туркевич,--строго сказал доктор.-- Он бу

дет последним, кто признает, как был в Лукле прав

Свет Петрович... Но у вас есть шанс--ступайте

умываться и чистить зубы,--оптимистически закон

чил свою проповедь Орловский.

78

Подошедший с аэродрома Леня Трощиненко сообщил в прениях собранию, что самолета в Катманду сегодня не будет. Затем Евгений Игоревич, вдохновленный докладом доктора, предложил созвать сегодня же собрание, посвященное укреплению дисциплины и борьбе с веществами, связывающими воду в организме. Затем с краткой речью выступил Анатолий Георгиевич Овчинников. Он объявил, что с первого же дня пребывания в Катманду восстанавливается ежеутренняя часовая физзарядка с бегом.

Последние ораторы отмечали глубину познаний докладчика в интересующих всех вопросах, и все приняли решение умываться каждое утро, включая выходные и праздничные дни.

-- А вы что ж?--спросил меня доктор, и я, почувствовав себя своим, сбегал в дом за зубной щеткой.

В процессе чистки зубов я дважды бегал за мини-сосисками. Разговор был широк и радостен. В эти минуты, которые за время нашего обучения подросли, пошли в школу, повзрослели, состарились и, достигнув шестидесяти, превратились в часы, мы говорили о медицине, об альпинизме, о том, что сидящие внизу, под горой, на которую мы полезли с доктором, альпинисты переживают сейчас лучшие свои часы, когда дело сделано, а событие еще не обрело словесную форму. Восхождение еще живет в ребятах живой памятью ветра, обжигающего лицо, лютой стужей, подмороженными руками, живыми словами, обидами и прощениями, радостью встреч и тревогами прощаний... Восхождение еще живо... Посмертные торжественные венки, речи и ордена на подушечках -все, что означает достижение цели или другой конец, еще не нужны. Еще идет процесс. Еще бьется пульс живой и теплый. Скоро он будет воспоминанием, но они продолжат жизнь и после смерти самого восхождения на Эверест! Ура им, живым и славным! Мы с доктором их уважаем.