Эверест-82

Во всем этом коловращении страстей и радости были два человека, к которым подходили восходители с сочувствием. Владимир Шопин и Николай Черный готовились к выходу («зашнуровывали ботинки»), когда Тамм, поговорив с Калимулиным, не дал «добро» на восхождение Шопину и Черному. (Овчинников, вспоминая этот эпизод, пишет на полях: «Мне Женя после утренней связи сказал о запрещении выхода новых групп на восхождение и спросил мое мнение. Я ответил, что мы очень долго по ряду вопросов не соглашались с рекомендациями Спорткомитета, и в общем-то я устал сопротивляться. Если выпустим Николая и Володю, то нас все равно сломают, коль скоро целую неделю надо возражать, а выпускать тайно я не считал правильным. Думаю, что запрещение из Москвы или только от Калимулина было»).

Позже, когда, по словам Иванова, «кислород Коле и Володе уже перекрыли», пришла телеграмма, в которой от Тамма требовали исключить всякую опасность и больше не выпускать на восхождение «в связи с ожидающимся ухудшением погоды» новые связки. Думаю, что Тамм, как ни жаль ему было Володю и Колю, в трудную минуту выручивших экспедицию, почувствовал некоторое облегчение. Ему трудно было бы по своей инициативе запретить попытку Шопину и Черному, а попытка эта была бы, возможно, хлопотной. Дело в том, что по времени она приближалась к границе (зыбкой весьма) муссонного периода. Володя и Коля-люди, достойные вершины, — не увидели ее. Теперь они участвовали в празднике, размышляя о своей горестной эверестской судьбе…

Онищенко, Москальцов, Шопин, Черный… Кому следующему откажет Гора в своей милости?..

Следующим мог оказаться кто угодно: и те двое, что шли сейчас к вершине, и другие двое, что сидели в лагере V, и те трое, что перебрались теперь в лагерь III.

Увлеченный мыслями о судьбе Валиева и Хрищатого, ожиданием возвращающихся восходителей, Тамм не придал особого значения разговору с Калимулиным, который сначала передал из Катманду хорошие отзывы об экспедиции известных покорителей Гималаев, а потом, вновь подчеркнув, что ожидается ухудшение погоды, порекомендовал быть внимательным и принять более решительные меры, чтобы исключить всякую опасность.

Тамм не понял иносказаний, он сообщил, что Шопин с Черным не вышли из базового лагеря, а что касается продолжения восхождений, то — что тут сделаешь? — группы на маршруте начатое дело завершат.

Видимо, тон у Евгения Игоревича был решительный, потому что Калимулин не стал настаивать, он только сказал, что улучшения погоды ждать нельзя, поэтому ребятам придется тяжело. И еще раз просил Тамма подумать, как быть с восходителями, находящимися на Горе…

— Придется тяжело, ничего не сделаешь — это альпинизм, — ответил Тамм.

На пути к вершине была одна из сильнейших двоек команды Валиев — Хрищатый. Они отлично

70 поработали в предварительных выходах; сомнений в том, что они пройдут по пройденному тремя предыдущими двойками маршруту к вершине у руководства экспедиции не было.

Его больше волновало состояние Чепчева, но Ильинский сказал, что Сережа оклемался и чувствует себя хорошо. Хомутов, находясь в лагере III в качестве ретранслятора, пересказал Эрику и Сереже, что Тамм просит их воздержаться от утреннего выхода без согласования с базой… Сам Хомутов с Пучковым и Голодовым получили «добро» на подъем утром в лагерь IV на 8250 и с тем стали устраиваться на отдых…

По подсчетам Тамма, Казбек с Валерием должны были потратить на восхождение часов пять, значит, в двадцать два или около этого они должны откликнуться с вершины. Но в десять вечера они не откликнулись. В одиннадцать — тишина. И в — двенадцать!.. В час ночи Тамм ушел в палатку. Что там происходило наверху — никто не знал. У рации остались дежурить Володя Балыбердин, Володя Шопин и Дима Коваленко. Около двух часов ночи динамик щелкнул — похоже, что кто-то вызывал:

— База, база! — И тишина…

В пять часов утра Ильинский с Чепчевым, проведя нервную ночь в ожидании и полусне, вызвали базовый лагерь и сказали, что Хрищатый с Валиевым не вернулись в палатку на 8500.

Коваленко разбудил Тамма, и тут Евгений Игоревич впервые подумал, что дело плохо. Казбек Валиев и Валерий Хрищатый — альпинисты опытные, схоженные; так непохожие внешне, они очень гармонировали в работе и, кроме того, были надежны на Горе… Все так, но двенадцать часов ходить по ночной Горе — это слишком много. Бершов с Туркевичем спускали обессиленную первую связку и то потратили меньше времени… Через час Ильинский снова вышел на связь. Не вернулись еще… Он тоже слышал часа в два ночи этот странный вызов — «база, база!». Что хотели сказать ребята — можно лишь гадать. Было часов шесть утра.

Тамм сказал Ильинскому, чтобы он с Чепчевым собирались и срочно выходили наверх. В семь часов утра Валиева с Хрищатым все еще не было в палатке, а Ильинский с Чепчевым все еще не собрались для выхода. Минуло четырнадцать часов… В семь часов тридцать минут утра новый разговор базы с пятым лагерем.

Пятый, ты базу вызываешь? — Тамм нервнича ет. Время идет, а Ильинский молчит.

База, я лагерь пять.

Ничего не увидел?