Эверест, юго-западная стена

Проснулись в полночь от сильнейшего ветра и громкого хлопанья палатки. Несколько резинок на растяжках порвалось, и это грозило разрывом всей палатки. Поднялся Эдик, за ним я, оделись и привязали растяжки. Едва успели влезть в спальники, как порвалась ещё одна резинка. Нам показалось, что ветер стихает, и мы решили её не привязывать. Лень взяла своё: очень не хотелось выходить в эту кутерьму, где голые руки мгновенно коченеют, а дыхание перехватывает от ураганного ветра. Видимо, прошёл час или два, когда я проснулся оттого, что в лицо сыпал снег. Снег был на спальнике и по всей палатке. Посмотрел на форточки — завязаны. И тут увидел, что около двери зияет огромная дыра вдоль пола и разрыв грозит увеличиться. Не вылезая из спальника, подполз к дыре, закрыл её спиной. Я надеялся, что скоро рассвет. Почему-то мне казалось, что с восходом солнца ветер прекратится или ослабнет, как это было во время урагана в базовом лагере. Сначала мне было не холодно, спать не хотелось, шум почти не утомлял. Потом я стал мёрзнуть и, поймав паузу между порывами ветра, дотянулся до второго спальника (у нас были двойные состёгивающиеся). Влезть в него я не мог и только подпихнул под себя. Ещё через полчасика опять стало холодно. Мёрзла спина, прижатая к дыре, и тянуло холодом от пола.

Подтащил пустой рюкзак, проложил его между собой и дырой. Иногда забывался во сне, потом просыпался от холода, переворачивался, пытаясь согреться. Не знаю, спали ли остальные, но никакого движения я не замечал. Видимо, это продолжалось часа четыре. Мне показалось, что дальше без помощи не справиться.

Стараясь перекричать шум ветра и хлопающей ткани, стал будить мужиков. Я хотел, как и предлагал вечером, чтобы все легли с наветренной стороны и держали палатку. Однако Эдик и Коля только повалили центральную стойку. Хлопанье ещё больше усилилось, а я остался на своём посту. Приходилось прикрывать голову руками, потому что удары ткани по ней напоминали тренировку боксёра с грушей. Наконец подтянул к себе каримат и, окончательно измотанный бессонной ночью, ненадолго провалился в сон. Проснулся, когда было уже светло. Вся палатка засыпана снегом и беспорядочно разбросанными продуктами, посудой, одеждой. Дыр в стенах как дверей в пассажирском вагоне и через каждую свободно может пролезть человек (что мы и сделали впоследствии). Эдик велел одеваться, оставить вещи под этой рваной тряпкой, привалить её камнями и уходить. Коля через дыру вылез наружу, притащил наши наружные ботинки и кое-какие вещи, которые оказались не слишком летучими (а вот пуховка Шопина упорхнула бесследно). У меня, к моему удивлению, пропал только чехол от спальника, хотя все вещи лежали как раз у дыры. Не особенно надеясь на надёжность такого своеобразного склада, я захватил свои вещи на 6100. Когда мы покидали эту “гостеприимную” морену, ветер был настолько сильным, что приходилось ложиться на него. Хорошо, что спиной.

Через две трети пути встретили Хрищатого, Валиева, Чепчева и Наванга, которые с тяжёлыми рюкзаками пробивались наверх через эту стену ветра и снега. Ребятам досталось.

На 6100 пришли в 13.00. Все лежали утомлённые. Я топил снег на газе. Чуть раньше двух часов появился Иванов, У них было задание в тот день подняться на 6500, но из базового лагеря они вышли поздно и теперь дойти до стены было уже нереально. С другой стороны, промежуточный лагерь на 6100 совсем не оборудован для ночёвки — нет спальников и кариматов. В конце концов они всё-таки решили ночевать здесь, а мы начали спускаться домой. Дорога через ледопад обработана неплохо.

Анатолий Георгиевич так вымотался, что в базовом лагере даже не пришёл на ужин. Здесь только что. появились Серёжа Ефимов и Эрик Ильинский с очередной частью каравана. У них масса впечатлений о путешествии по тропической части Непала, которую нашей группе увидеть не удалось: мы пролетели над ней на самолёте.

28 марта день отдыха для нашей группы. На 6100 вышла группа Онищенко.

Сегодня стирали, шили, принимали прибывающие снизу грузы. В базовый лагерь поднялись последние члены экспедиции — Трощиненко и Кононов. Что-то непонятно с грузами. Не хватает поролонов, верёвок, у Ильинского пропал двойной вибрам.

Группа Иванова сегодня обработала четырнадцать верёвок, причём почему-то слева от кулуара. Завтра должна была выйти на отметку 7200, но работать отказалась и спускается вниз.

Прогулявшись с Володей из лагеря 6500. под маршрут мы наметили путь правее небольшого кулуара по слабо выраженному контрфорсу. Бершов и Туркевич, которые первыми начали обработку стены, пошли левее этого кулуара, и только через шестнадцать верёвок маршрут перешёл направо. Впоследствии мы убедились, что такое решение было совершенно правильным.

После того как группа Иванова повесила свои четырнадцать верёвок, у них почти не осталось снаряжения для дальнейшей обработки. Им не имело смысла ради трёх-четырёх верёвок подниматься на 400 метров и терять день. Это было первым сбоем в наших планах.