Эверест. Кому и за что мстит гора?

«В определенных высоких кругах миссис Питтман больше известна как человек, карабкающийся вверх в высшем свете, а не на горных вершинах. Она и мистер Питтман были завсегдатаями всех «правильных» званых вечеров, концертов и мероприятий, а также постоянными героями светской хроники. «Сэнди Питтман слишком часто пытается выехать на плечах других людей, – говорит бывший партнер мистера Питтмана по бизнесу, пожелавший остаться неизвестным. – Самореклама для нее – это все. Если бы ей надо было подняться в горы анонимно, я не думаю, что она стала бы этим заниматься».

Заслуженно или незаслуженно, но для тех, кто недолюбливал Питтман, она стала воплощением всего, что было достойно порицания в начатой Диком Бассом популяризации Семи вершин, в том числе и обесценивания высочайшей горы в мире. Но чувствуя себя в полной безопасности за своими деньгами, в кругу хорошо оплаченных провожатых и прислуги и неизменно занятая только собой, Питтман не обращала внимания на негодование и насмешки.

Глава 9. Второй лагерь 28 апреля 1996 года. 6490 метров

Мы рассказываем себе истории, чтобы жить… Мы ищем проповедь в самоубийстве, пытаемся извлечь моральный или социальный урок из убийства пяти человек. Мы интерпретируем то, что видим, и выбираем наиболее подходящий и реальный из множества вариантов. Мы живем, особенно если мы писатели, привязывая сюжетную линию к оторванным друг от друга образам посредством «идей». С их помощью мы научились замораживать эту зыбкую фантасмагорию, которой и является наш реальный опыт.

Джоун Дидьон «Белый альбом»

В четыре часа утра, когда на моих наручных часах зазвенел будильник, я уже не спал. На самом деле я не спал почти всю ночь, потому что каждый вдох в скудном воздухе давался с трудом, словно я за него боролся. Настало время выползать из теплого кокона, сделанного из гагачьего пуха, на ужасный холод на высоте 6490 метров. За два дня до этого, в пятницу, 26 апреля, мы за один долгий день проделали путь из базового до второго лагеря. Это была третья и последняя акклиматизационная вылазка перед штурмом вершины. Этим утром по плану Роба мы должны подняться из второго лагеря в третий и провести там ночь на высоте 7300 метров.

Роб приказал нам быть готовыми к выходу ровно в 4.45 утра, следовательно, у меня было 45 минут, которых едва хватало, чтобы одеться, впихнуть в себя плитку шоколада, влить немного чая и пристегнуть «кошки». Посветив налобным фонарем на дешевенький термометр на моей куртке, которую я использовал как подушку, я увидел, что температура в тесной двухместной палатке была минус 14 градусов по Цельсию.

– Даг! – прокричал я бесформенному кому в спальном мешке рядом со мной. – Время подниматься на горку, красава. Ты уже проснулся?

– Проснулся? – проскрипел он усталым голосом. – С чего ты взял, что я вообще спал? Знал бы ты, как мне хреново. Че-е-ерт, у меня что-то не в порядке с горлом. Я слишком стар для таких подвигов.

За ночь наши испарения сконденсировались на ткани палатки хрупким слоем инея. Когда я привстал и начал копошиться в темноте, чтобы одеться, невозможно было не задевать низкие нейлоновые стены и крышу, и каждый раз, когда это происходило, внутри палатки начиналась пурга, покрывающая все вокруг кристаллами льда. Дрожа мелкой дрожью, я быстро натянул на себя, один за другим, три слоя ворсистого полипропиленового нижнего белья, затем верхнюю одежду из непродуваемого нейлона и после этого вставил ноги в тяжеленные неуклюжие ботинки. Затягивая шнурки, я поморщился от боли. За прошедшие две недели кончики моих пальцев растрескались и кровоточили, и в холодном воздухе их состояние неуклонно ухудшалось.