Эверест. Кому и за что мстит гора?

Группа забрела на самую восточную часть седла и подошла к обрыву стены Канчунг глубиной более двух километров. Они уже находились на высоте четвертого лагеря, всего лишь в трехстах метрах по горизонтали от палаток[24].

– Я знал, что если мы будем и дальше вслепую блуждать в буре, – говорил Бейдлман, – то очень скоро кого-нибудь потеряем. У меня уже не было сил от того, что я тащил Ясуко. Шарлотта и Сэнди едва стояли на ногах. Поэтому я стал орать, что надо остановиться прямо здесь и ждать, пока утихнет ураган.

Бейдлман и Шёнинг поискали место, где бы можно было спрятаться от ветра, но не нашли никакого подходящего укрытия. Кислород у всех давно закончился, что уменьшало шансы альпинистов на выживание в условиях сильного ветра и сорокаградусного мороза. Укрывшись за валуном размером с посудомоечную машину, альпинисты присели в ряд на полоске зачищенного от ветра льда.

– Я ЧУВСТВОВАЛА, ЧТО ВОТ-ВОТ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЗАМЕРЗНУ, – РАССКАЗЫВАЕТ ШАРЛОТТА ФОКС. – ГЛАЗА ОЛЕДЕНЕЛИ. Я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА, КАК МЫ МОЖЕМ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА ЖИВЫМИ. ОТ ХОЛОДА БЫЛО ТАК БОЛЬНО, ЧТО МНЕ КАЗАЛОСЬ – Я НЕ МОГУ ЕГО БОЛЬШЕ ТЕРПЕТЬ. Я СВЕРНУЛАСЬ КАЛАЧИКОМ И НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО СМЕРТЬ ПРИДЕТ БЫСТРО.

– Мы пытались согреться, тормоша друг друга, – вспоминает Бек Уэтерс. – Кто-то кричал, чтобы мы не прекращали двигать руками и ногами. Сэнди была в истерике и, не переставая, вопила: «Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!», все остальные молчали.

В это самое время, всего в трехстах метрах к западу, я лежал в своей палатке и не мог унять колотившую меня дрожь, хотя находился в спальном мешке, натянув пуховые штаны, куртку и все теплые вещи, которые у меня были. Ураган буквально рвал палатку на части. Каждый раз, когда дверь палатки открывали, мое убежище наполнялось снежной крошкой, так что все внутри покрывал трехсантиметровый слой снега. Я ничего не подозревал о трагедии, происходящей за стенами палатки, я то впадал в забытье, то снова приходил в себя. У меня был бред от усталости, обезвоживания и кислородного голодания.

В какой-то момент вечером пришел мой сосед по палатке Стюарт Хатчисон. Он сильно тряс меня и просил, чтобы я вышел с ним наружу. Он хотел, чтобы мы стучали по кастрюлям и светили фонарями в небо, чтобы помочь заблудившимся альпинистам найти дорогу к лагерю, но я был слишком слаб и мало вменяем, чтобы откликнуться.

Хатчисон вернулся в лагерь в 14.00, и поэтому у него было гораздо больше сил, чем у меня. Ему не удалось поднять меня, но он попытался растормошить клиентов и шерпов из других палаток. Однако все были слишком измотанными и замерзшими. Тогда Хатчисон вышел в бурю один.

В ту ночь он шесть раз выходил на улицу из палатки в поисках заблудившихся альпинистов, но ураган был таким свирепым, что он не отважился отойти дальше чем на несколько метров от лагеря.

– Ветер был неимоверно сильным, – вспоминает он. – Кристаллы снега летели в лицо, словно из пескоструйного пистолета. Я выдерживал на улице не более пятнадцати минут. Потом мне становилось очень холодно, и я снова возвращался в палатку.

Сидя среди альпинистов, потерявшихся на восточном краю седла, Бейдлман заставлял себя не терять бдительности, чтобы не упустить момент, когда ураган начнет стихать. Ближе к полуночи он неожиданно заметил над головой несколько звезд и начал кричать, чтобы остальные посмотрели на небо. Ветер все еще неистовствовал, но небо над их головами начало проясняться, и они увидели силуэты Эвереста и Лхоцзе. Используя положение гор в качестве ориентиров, Клив Шёнинг понял, в какой стороне находится четвертый лагерь. Они с Бейдлманом стали перекрикиваться, стараясь расслышать друг друга в шуме ветра, и Шёнинг убедил проводника в том, что знает дорогу к палаткам.

Бейдлман пробовал уговорить всех встать на ноги и двигаться в направлении, указанном Шёнингом, но Питтман, Фокс, Уэтерс и Намба были слишком слабы, чтобы идти. К тому времени Бейдлману стало ясно, что если кто-нибудь из них не доберется до палаток и не приведет группу спасателей, то все они неизбежно погибнут. Поэтому Бейдлман собрал тех, кто мог передвигаться, после чего вместе с Шёнингом, Гаммельгард, Грумом и двумя шерпами ушел за помощью.

Четырех клиентов, которые не могли двигаться, они оставили под присмотром Тима Мэдсена. Мэдсен самоотверженно вызвался остаться и ждать прибытия помощи, потому что не хотел покидать свою девушку Шарлотту Фокс.

Еще через двадцать минут Бейдлман и его группа дошли до лагеря, где их встретил обеспокоенный Анатолий Букреев. Шёнинг и Бейдлман, с трудом ворочая языками, рассказали русскому гиду, где находятся пятеро клиентов, оставшихся под открытым небом, после чего в изнеможении рухнули в своих палатках.