Эверест (СИ)

По природе я не любопытна — по карманам и телефонам никогда не шарю, клещами из человека информацию не вытаскиваю, придерживаясь мнения, — захочет, сам расскажет. Но что случилось со мной в тот момент, я объяснить не могла. Как будто кто-то или что-то дернуло меня полистать карту мужа.

Не зря говорят: «любопытство сгубило кошку». Так и меня оно подтолкнуло полистать страницы внутри картонной обложки. Сидя на корточках посреди прихожей, я пролистывала их, особенно не вчитываясь в смысл. До той поры, пока в глаза не бросился листок с рекомендациями:

Консультация и обследование уролога;

Консультация и обследование кардиолога;

Сдача спермограммы;

Забор и исследование крови, мочи;

Соблюдение полового покоя.

Что это? Не поняла?

Смотрю на дату — спустя два года после свадьбы. Тогда ему вырезали аппендицит. Но при чем здесь спермограмма и уролог?

Начиная более подробно рассматривать предыдущие и последующие после этой рекомендации страницы, натыкаюсь на слово «вазэктомия».

Уже заранее предчувствуя что-то очень нехорошее, дрожащими руками забиваю слово в поисковик, который равнодушно выдает: «Вазэктомия (лат. Vas — сосуд, проток + эктомия греч. — вырезание, усечение) — хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление фрагмента семявыносящих протоков у мужчин. Эта операция приводит к стерильности (неспособности иметь потомство) при сохранении половых функций».

Перед глазами буквально меркнет свет, и я, кажется, теряю все ориентиры, связывающие меня с действительностью, падая на пятую точку прямо у входной двери.

Не помню, сколько это продолжается, теряю счет времени, позволяя жужжащему рою вопросов в моей голове сводить с ума своими: «как же так?» «почему?» «зачем?».

Но, когда в двери шевелится ключ, непонятным образом беру себя в руки, подбираюсь, и, выпрямившись в полный рост, готовлюсь встретить мужа.

— Добрый вечер! — Здоровается Леонид, но я, нацепив непроницаемую маску, протягиваю ему медицинскую карту:

— Я бы его добрым не назвала. Ты ничего не хочешь рассказать? — Слова даются с трудом, но я очень стараюсь, чтобы голос звучал уверенно. Пристально наблюдаю за Леонидом, замечая, что лишь на мгновение в его глазах мелькает растерянность, тут же сменяясь на абсолютно неуместное негодование:

— Ты рылась в моей карте? Откуда она у тебя?

— Это уже неважно, Лёнь, она попала ко мне в руки случайно. Объясни!

По реакции мужа я вижу, что он прекрасно знает, о чем я веду речь, но, видимо, тянет время, придумывая новую ложь.

— Просто. Скажи мне. Зачем? — Цежу я из себя слова, содрогаясь от внутренней тряски, желая услышать хоть какое-то подобие объяснений. Но Лёня стоит напротив, смотрит на меня и молчит. И, судя по виду, ни в чем не раскаивается.

Наверное, именно это заставляет меня сделать то, чего я от себя не ожидала: изо всех сил наотмашь хлестануть этой увесистой папкой его по лицу, и, бросив ему под ноги, развернувшись, уйти в детскую.

Он приходит ко мне около одиннадцати, присаживается напротив и начинает:

— Лера, прости меня! Я не хотел, чтобы так вышло.

— Когда не хотел, Лёнь? Когда делал себя бесплодным? Или когда скрыл это от меня? Или когда не разубеждал в том, что проблема, возможно, во мне?

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом.

— Как видишь, твое желание не исполнилось, — говорю с кривой улыбкой. — Смешно, да? Тайное действительно всегда становится явным!

— Я просто не хотел детей больше.

— Но почему прямо не сказал об этом? Почему принял решение за нас двоих?

— Ну, у нас же есть дети в количестве больше одного, говорит он, прикасаясь к моей руке.

«Твои дети», — отвечаю ему про себя. Вслух же язык не поворачивается сказать такое. Я очень люблю их, не каждая мать фанатеет так от собственных детей. Но моя нереализованная мечта побыть беременной, понять, что это такое — носить в животе девять месяцев маленькую жизнь, а потом подарить человечку целый мир, не исполнилась. А я очень хотела, чтобы это случилось со мной!

— Ты не просто скрыл это, Лёнь, ты ввел меня в заблуждение. Особенно когда я ходила по врачам, думая, что бесплодна. Ты не разубеждал меня в моих страхах. Ты не остановил меня, когда я принимала прописанные ими препараты, Лёнь. Это каким словом можно назвать?

— От препаратов не было вреда, там были витамины и иммуномодуляторы. Твоему здоровью ничто не угрожало. — Строит логическую цепочку муж, а я вырываю свою руку из его, и, поднявшись с места, начинаю нервно ходить по комнате:

— Ты отнял у меня мечту. Понимаешь? Ты не дал мне шанса стать матерью, Лёнь… Почему? Какое ты имел право решать за меня???

— Лера, ты стала прекрасной матерью, лучше и пожелать нельзя, — парирует мой муж, с упертостью осла продолжая гнуть свою линию. Но я настолько опустошена, что не могу больше. Выяснять отношения, доказывать, убеждать. Поэтому устало прошу:

— Уходи, Лёнь…

Он молча смотрит на меня какое-то время, а потом поднимается, скрываясь за дверью.

Вот так. Просто. Взял и ушел…

А на меня со следующего утра накатила апатия.