Эверест (СИ)

— Не отключайся, слышишь? Будь на связи, даже молча, я сейчас подъеду! Слышишь меня? — Почти проорав это, подлетаю к машине, и, стартанув с места на приличной скорости, так, что ее повело, выруливаю к злополучной остановке.

Ничего из ее слов не понял, кроме того, что у нее болит нога. Она ранена? Несусь так, будто за мной гонятся черти, и, как ни странно, препятствий в пути не встречаю, что помогает в рекордный срок попасть к месту назначения.

В этот момент в телефоне раздаются гудки. Связь прервалась. Но я почти на месте.

Перед глазами предстает зрелище не для слабонервных. Огромный автобус со смятым в гармошку носом впечатан в остановку, конструкция которой раскорежена в хлам. Она перевернута и разбита. Железные стойки каркаса вывернуты и частично вдавлены в стоящие за узким тротуаром бутики, в которых под напором этой неодолимой силы разбиты витрины, двери, сорваны вывески. Вокруг крошево стекла, жести и непонятного хлама.

Я на секунду цепенею, представив, что могло случиться с теми, кто оказался в самом эпицентре событий, выхватывая в толпе окровавленных людей. Кто-то сидит на корточках, кто-то прямо на земле, некоторые даже лежат.

Вокруг полно зевак, видна парочка неотложек, и даже бригада ДПС. Видимо, еще не все службы успели отреагировать. Что за бред там несла Касьянова о вертолете? Да уж, поистине, земля слухами полнится!

Периметр еще не оцеплен, что позволяет мне подойти ближе и просканировать лица и фигуры пострадавших.

Знакомой среди них нет. Я, было, с облегчением выдыхаю, но вспомнив ее слова о каком-то киоске, несусь туда.

При ударе автобусная остановка сломалась, накренилась и упала на бутики, стоящие за ней. Туда я и начинаю заглядывать, светя фонариком с телефона. Зимнее утро еще темное, и в помещениях трудно что-либо разглядеть, но я упорно прочесываю каждое. В третьем и последнем магазинчике замечаю лежащего на полу человека, и от этой картины на моем теле начинают шевелиться все волосы разом.

Это какой-то трэш: я вхожу в полутемное помещение сквозь дырку в витрине с торчащими кусками разбитого стекла и присматриваюсь. Это она. Ошибиться невозможно. Лежит, подложив под голову свою огромную сумку, и сжимает в кулаке ошметки одежды, пытаясь, видимо, остановить кровь, которая пропитала ткань и образовала под рукой приличную лужу.

От места ее лежбища тянутся следы, одежда испачкана, — она пыталась пробраться к выходу. Шла? Ползла? Но, очевидно, не сумела, и улеглась прямо тут, догадавшись, все-таки позвонить мне, чему я, безусловно, рад.

— Лер, ты слышишь меня?

Ноль реакции.

Опускаюсь на колени перед ней, прямо на осколки и мусор, вряд ли задумываясь об этом.

— Рыжая, открой глаза, это я, Дмитрий Романович. — Несу что попало, только бы расшевелить ее.

Она медленно поднимает веки и с трудом фокусирует на мне странный устало-мутный взгляд.

— Узнаешь меня? — Моргает и молчит.

— Умница, девочка. Все будет хорошо. Слышишь? Только глаза не закрывай! Поняла?

Подхватываю ее на руки вместе с сумкой, которая, по ощущениям, тяжелее, чем она сама. И чего туда можно напихать, спрашивается?

Аккуратно перешагиваю через острые зубы разбитой витрины, вынося рыжую из магазина, и иду как можно быстрее в сторону гудящей остановки, выискивая глазами машину скорой помощи. Моя ноша снова закрывает глаза.

— Лера Викторовна! — Говорю как можно строже, немедленно открывай глаза, иначе уволю!

Угроза возымела действие, чему я мысленно улыбаюсь, но сто шагов с ней на руках до «скорой» кажутся моей личной Голгофой.

— Эй, док! — Окликаю я человека в белом халате, курящего у неотложки. — Помоги!

Он, моментально выбросив окурок, открывает двери машины и вытаскивает каталку, на которую я укладываю свою помощницу. Сам же не могу сдвинуться с места, наблюдая, как врач, поместив ее внутрь неотложки, приступает к внешнему осмотру и, спустя несколько секунд, надев перчатки, начинает срезать с поврежденной ноги брюки.

Я успеваю заметить глубокий широкий порез на внешней стороне бедра перед тем, как захлопнувшаяся перед моим носом дверь отсекает меня от нее. Машина трогается с места и с включенной мигалкой уезжает. Но хрен вам я останусь в стороне! — Бегу за руль своего автомобиля и, стараясь не упустить «скорую» из виду, еду следом.

Ее забирают в смотровую, а я мечусь в коридоре как тигр в клетке, не в силах усидеть на месте.

Когда, спустя почти час, ко мне выходит доктор с ее телефоном в руках, я думал, поседею.

Выяснив, кто я, он протягивает мне ее телефон и сообщает, что рыжей необходима кровь, и, возможно, я смогу связаться с ее близкими, чтобы решить этот вопрос.

Пока я стою и пялюсь на белый кусок пластика, доктор выносит мне еще и сумку, напоминая, чтобы я не затягивал.

Это отрезвляет, заставив без промедления прошагать к машине, и, забросив ее сумку в багажник, сесть за руль.

Странное чувство — копаться в чужом телефоне, который даже не запаролен и не заблокирован отпечатком пальца…