Эверест. Смертельное восхождение

Первыми шли Башкиров и Мизирин, за ними я с Иваном, последними – Асмуджино и Виноградский. Гребень выглядел иначе, чем в прошлом году: выпало много снега, склон стал круче. Иван шел очень медленно, один раз он упал, едва успев задержаться на старых перильных веревках. Я стал объяснять ему, как правильно держать ледоруб на таком склоне. И тут я вдруг понял, что объясняю это человеку, который впервые увидел снег полгода назад. Первоначально нами планировался подъем по полностью подготовленному маршруту, с хорошими новыми веревками. Ледоруб тогда бы не особенно пригодился. Теперь же мне приходилось прямо на гребне проводить снежно-ледовые занятия с этим смелым и целеустремленным парнем. Маниакальное упорство индонезийцев так и осталось для меня загадкой. Я спортсмен, но я никогда не считал, что ради восхождения стоит жертвовать жизнью. А эти юные солдаты были прямо противоположного мнения. Для них вершина значила больше, чем жизнь.

Я полностью сконцентрировался на помощи Ивану, и так мы добрались до основания ступени Хиллари. Там я увидел мертвого человека[84]. Он лежал, запутавшись в свисавших со ступени веревках. Его кошки стояли так, будто он собирался идти вверх, чтобы преодолеть этот последний технический участок на пути к вершине. Опознать его я не сумел. Окружающие условия были весьма суровы, и с точностью я могу сказать лишь, что на нем была голубая куртка. Ни я, ни остальные участники, к сожалению, не смогли уделить ему внимание. Об этом я говорю с искренним сожалением, поскольку долг всех живущих – оказывать последние почести погибшим. Но я отвечал за трех индонезийцев, в которых едва теплилась жизнь. Шансов на успех у нас оставалось немного.

Я преодолел ступень Хиллари, за мной поднимались Иван и Асмуджино. Я переговорил с Башкировым, – пора было решать, не стоит ли отправить всех индонезийцев, кроме Мизирина, вниз. Апа и Дава уже ушли к вершине. К нам поднялся Виноградский. Он пытался заставить Ивана идти назад, но тот все лез по ступени Хиллари. Никто не хотел признать своего поражения. Я очень боялся, что индонезийцы исчерпают все свои силы на подъеме. Дойти до вершины – это одно, а вот спуститься вниз – совсем другое. Я понимал, что обратно им придется идти самим.

Очень медленно мы прошли еще немного и остановились в ста метрах от вершины. Там я посоветовал Ивану и Асмуджино вернуться. Они отказались.