Эверест. Смертельное восхождение

Пока клиенты отдыхали, Букреев впервые открыто поднял вопрос о неготовности некоторых участников экспедиции к восхождению. Он был в целом доволен работой клиентов на леднике, но сомневался в возможностях Дейла Круза и Пита Шенинга, в том, что им следует идти дальше. Но Фишер, по словам Букреева, заверил его: «Пит будет делать то, что я скажу. У него большой опыт, и он никогда не станет выдавать желаемое за действительное». А про Круза Скотт сказал так: «Дейл – мой старый друг, я всегда сумею развернуть его обратно. Он не будет серьезно переживать. Дайте ему хорошо поесть, попить пива в базовом лагере, и все будет в порядке. Это не проблема».

В частных беседах Фишер отзывался о Крузе с симпатией, хотя и не мог скрыть своего разочарования. С самых первых дней экспедиции Круз постепенно отделялся от остальных участников, становясь «асоциальным элементом». Фишер знал, что Круз отчаянно борется со своей замкнутостью, но это лишь раздражало Скотта, и он то и дело одергивал других: «Оставьте его, он сам должен в себе разобраться». Фишер полагал, что если Дейл самостоятельно разрешит свои проблемы, это пойдет ему на пользу. Как заметил один из очевидцев: «Дейл все время мучился… Мне не хотелось бы его обижать, но в таком эмоциональном состоянии он был самым слабым звеном команды. Дейл был тихим, слишком тихим. Я думаю, что его скрутила высота. Видимо, уже с пяти километров у него была постоянная гипоксия, поэтому он и вел себя тише воды, ниже травы. Трудно было понять, что с ним происходило на самом деле».

Участникам приходилось привыкать не только к высоте, но и друг к другу. «До приезда в Катманду многие из нас даже не были знакомы, – рассказывал один из клиентов. – Это как свидание с неизвестным человеком. На момент встречи нас объединяла только общая цель – оказаться на вершине. Поэтому сначала был период осторожного сближения, когда мы постепенно открывали для себя друг друга. На высоте необходимо знать, кто рядом с тобой. Если в ваших отношениях что-то не заладится, то здесь вы не сможете взять такси и отправиться домой… Удивительно, что участники, за небольшим исключением, хорошо подходили друг другу – особенно если учесть, как случайно подбирался наш коллектив».

По отзывам других клиентов, Тим Мадсен тоже оказался одиночкой. «С самого начала он был очень замкнут, – рассказывал один из клиентов „Горного безумия“. – Почти как Дейл – тайна за семью печатями». Хотя Мадсен и Круз считались чудаками, проблем с окружающими у них не возникало. По воспоминаниям сотрудников «Горного безумия», все клиенты, кроме Питтман и Гаммельгард, «отлично поладили».

«Я обратил внимание, – рассказывал один из обитателей базового лагеря, – что вскоре между Сэнди и Лин возникло какое-то соперничество… Лин считала, что Сэнди постоянно рисуется… Сэнди, с замашками миллиардерши, невзначай роняющая имена Иваны Трамп и Тома Брокау, не раз напоминала о том, что она написала и сделала, и что она за величина. И Лин, с ее вечными рассказами о прелестях уединенной жизни, когда ни в ком не испытываешь нужды… Я думаю, что их противостояние было следствием не какой-то особенной любви к альпинизму, а желания самоутвердиться… Они обе совершенно извели Нила. Он не то чтобы озлобился, но при разговоре с ними улыбался вымученно и явно через силу… Нил был очень недоволен».

Этим неприятности Бейдлмана не исчерпывались. Тот же участник рассказывал: «Питтман совершенно не разбиралась в своей технике. Нил провел в общей сложности не менее суток, разбираясь с ее приборами. Тогда я сказал ему: „Нил, не пора ли тебе получать зарплату в Эн-Би-Си? Это их дело, в конце концов! Они же не направили сюда специалиста, чтобы он этим занимался. Потребуй с них денег“, – предложил я. „Нет, нет, что ты“, – ответил Бейдлман. „Ну и зря…“ – подумал я».

Фишер, несмотря ни на что, старался держать нейтралитет. «Он не испытывал ни малейшего желания встревать в интриги Питтман и Гаммельгард», – рассказывал один из его близких друзей. В частной беседе Скотт признал, что приглашение Питтман было, по всей видимости, ошибкой. «С ней так много мороки… Если бы ей не удалось взойти, она во всем бы обвинила Скотта. Ну а при благоприятном исходе она о нем бы и не вспомнила… Мы с ним часто это обсуждали».