Эверетта v1.0

— Ну я знал, конечно что у Роммов девчонка ненормальная, но чтобы настолько… Говоришь как по писаному, глаза закрою — на слух лет 16. Глаза открою, пигалица стоит, как тебя из дому то отпускают.

— Глаза закрой и слушай.

Ато. Тренировки с нулевого возраста и не такое могут. Артикуляцию развил как у хорошего диктора. Единственно опасаюсь громко говорить и петь, боюсь сорвать связки. «Считалочку» тоже начал только с трех лет делать, осторожничал.

Эверетта 2. Н-ск, СССР. 14.8.1969.

Вход в музыкальную школу, оттуда выходит насупленая Александра со скрипичным футляром, за ней ее мама.

— Ну не переживай, сейчас мест нет, на следующий год поступишь, куда ты все время торопишься, у тебе вся жизнь впереди.

Мы переехали в город на год раньше чем в прошлый раз, папа теперь слесарь на заводе, мама устроилась маляром на стройку, и живем мы в семейном общежитии, по простому в коммуналке. Для меня результат тот, что я не получил рекомендации от Эльвиры Матвеевны из поселковой школы и здесь я никто, и звать никак. Музыкалка мне нужна, потому что это конкурсы, а конкурсы это призы, знакомства и известность. А еще музыкалка, это какой-никакой оркестр в потенциале. В школу тоже могут не взять, здесь не поселок, где Роммов знают. И куда мне податься? Только в детский сад! Хрен вам!

Эверетта 2. Н-ск, СССР. 15.8.1969. Ленинский сквер.

Перед памятником вождю стоит крохотная девочка с огромными бантами и играет на скрипке. Прохожие останавливаются и слушают.

К счастью про детский сад родители даже не заикнулись, сбежал бы к бабушке псалмы петь. Утром собрались и по работам усвистали, а я остался один. Завязал бантики, оделся попринцессистей, взял скрипочку. И пошел делать одиночный пикет. Тут таких изысков демократии еще не видали. Сначала думал плакат написать, потом решил что перебор будет, власти могут не так отреагировать. Город я знаю как свои пять, главное не запутаться что когда построили. А иду я в Ленинский сквер, с одной стороны горком партии, с другой детская поликлиника, а посередке бюст Ленина и лавочки. На этих лавочках я и устроился, вытащил скрипочку и выдал для начала польку, потом поимпровизировал, отдохнул, сьел припасеный бутер и по новой. Уличный музыкант, для тех годов явление редкое, а в нашем захолустье исключительное, народ подтягивается слушать халявный концерт. Долго играть не получается, подходит милиция, интересуется. Да вот играю тут, денег не прошу, родители на работу ушли, делать нечего, отчего же не поиграть. Тем более в музыкалку меня не берут, теперь буду здесь пиликать. Сержанту сказать нечего и я выдаю еще серию импровизаций. Приходит тетенька из горкома, тоже интересуется. Выкладываю ей тот же текст. Ребенок учится хочет, а его не берут. Тетенька записывает мои данные и уходит. Продолжаю концерт, от прохожих начинают поступать заявки. Наконец горкомовская тетенька вопросы порешала, и мы с ней идем в музыкалку, чтобы меня там послушали. Куда вы денетесь от такой мимишной меня? Политтехнологии и кавай правят миром!

Тот же вечер двор дома Александры.

Иду домой, никого не трогаю и тут откуда ни возьмись налетает мелкий пацан. Мелкий то он мелкий, но больше меня.

— Привет! Ты здесь живешь? А это что у тебя? Дай посмотреть!

И ничтоже сумняшеся хватается за скрипку. Чисто на испуге и адреналине отпускаю футляр и бью его в нос. Хватаю скрипку и дай бог ноги. Меня не преследуют, сзади слышен только обиженый плач.

Мдя, а ведь у нас проблемы. Это все в деревне знали что ненормальную трогать нельзя, а то бабка ее мозг выест, здесь город. Даже если кто чего видит, докладывать родителям не побежит. Дети есть дети, между собой разберутся. Подумаешь пара синяков и ссадин, до свадьбы заживет. Когда был пацаном, меня устраивало. Бегал я быстро, а «обидные» обвинения в трусости игнорировал. Я не Джеки Чан, чтобы пальчики о их морды отбивать. Когда ловили, предпочитал просто получать люлей. Да и ловили то пару раз всего. Ничего они мне серьезного не сделают, дети в этом возрасте не бьют еще, пытаются завалить на землю и показать превосходство. А потом перескочил пару классов и стало спокойно. Дети, они только к сверстникам цепляются. Для однокласников я буду мелочью, с которой несолидно связываться, для сверстников старшекласником.

Теперь сложнее, ходить мне с растрепаными косичками минимум пару лет, пока опять классы не перепрыгну. И это про пацанов, с девчонками не знаю еще как будет, но они больше морально давят, это мне без разницы.

И вроде и не хотел мальчик ничего плохого, может просто познакомиться с соседкой решил. А я его избил и кругом виноват. Ага, он меня в полтора раза здоровее, он меня просто нечаяно в больничку отправит от черезмерного дружелюбия.