Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

Когда ум распознает суетное восстание прежде воспринятого и исповедает пред Богом давний грех, то и это искушение тотчас будет уничтожено, и ум снова обретет власть внимать сердцу и всячески тщательно хранить его молитвой, пытаясь вступить в его драгоценные глубины, до которых не доносятся звуки мятежей.

Там уже нет ветров лукавых помыслов, которые насильно толкают душу и тело в стремнины сладострастия. Нет там широкого и просторного пути, вымощенного изречениями и образами мирской мудрости, который отравляет всех, по нему следующих, даже если они и были весьма благоразумны. Самые глубинные сокровищницы души чисты. Они уже стали жилищем Христовым, ибо еще раньше, во время нашего крещения, Он вошел туда ради нашего спасения. Они могут воспринять ум нагим от всех свойств, не отвлекающимся на вещи мира сего. Такой ум не разумен и не неразумен. В нем только три начала, о которых сказал апостол: вера, надежда, любовь.

Кто хочет возлюбить истину и стать сострадательным сердцем, не должен поддаваться воспринятому, но внимать своему сердцу, преуспевать во внутреннем делании и приближаться к Богу, чтобы уже не страшиться тягот, сопряженных со вниманием и чаянием Бога. Внимающий своему сердцу человек не может не болеть душой, когда рассматривает каждый день мысленные фантазии и плотские наслаждения не только вовне, но и в самой душе, потому что часто не только в мысли, но и на деле пребывал среди всего этого.

Вопрос: Почему я, крестившийся, к Богу взывающий и благодать Его призывающий, всей своей волей желающий освободиться и отойти от лукавых помыслов, не могу этого сделать? Ведь Господь в Евангелиях обещал сотворить отмщение на вопиющих к Нему днем и ночью (Лк 18, 7).

Ответ: Господь говорит эту притчу не о тех, кто добровольно предается сладострастию, но только о тех, кто борются с восприятием страстей. За последних он обещает сотворить отмщение, как за притесняемых врагом, а к первым, как к отвергшим заповедь, данную им в помощь, обращается со словами обвинения: «Почему вы Меня называете, Господи, Господи, и не творите, что Я говорю Вам?» Он сравнивает таких людей с безумным человеком, который решил воздвигнуть свой дом на песке собственных желаний.

Знай в точности, человек, что Господь видит сердца всех. За тех, кто изначально возненавидели лукавые устремления, он творит отмщение, как и обещал, и не допускает, чтобы ум и совесть таких человеков осквернял восстающий на них рой всяких помышлений.

А тех, кто не отбрасывает с верой и надеждой первые нападения врага, но изучая и испытывая их, наслаждается страстью, Господь оставляет как неверных, которые только на себя полагаются, так что в них уже вламываются следующие помыслы, и Господь эти помыслы не отъемлет, потому что видит, что прежде воспринятое нами мы полюбили, вместо того, чтобы возненавидеть их с самого появления. Ведь если кто не верит словам, то на деле неизбежно узнает истину.

Поэтому не будь презрительно небрежен к помыслу, ибо непогрешим Бог во всяком замысле Своем. Враг знает, что духовный закон всегда правосуден, поэтому и добивается от нас только снисхождения ума к помыслу. Тогда он делает поддавшегося или повинным боли покаяния или, если он не покается, причиняет ему скорбь нежданными бедствиями. А затем, обучив его сетовать на бедствия, он увеличивает число страданий, чтобы в конце вывести человека из терпения и лишить его веры.

Бог каждому дает по силам все, в том числе и человеческие помыслы, хотим мы того или не хотим. Поэтому если ты согрешил, вини в этом не действие, а замысел. Если бы ум не выступил первым, то тело не последовало бы за ним. Всякий замысел имеет меру и вес, потому что о том же самом можно мыслить страстно или взвешенно.

Когда мы добровольно изгоняем из разума всякое зло, то можем сражаться с принятыми страстями.

Принятие их это невольное воспоминание прежних зол. Подвижник не дает ему перейти в страсть, а победитель не дает даже начать наступление.

Вторжение это незаметное движение сердца, вроде мобилизации врага, которую опытные люди могут предупредить. А там, где появляются образы помыслов, там происходит сочетание. Беспричинное вторжение это движение незаметное. Человек должен убегать от этого, как пакля от огня, а если не отвратиться, то сгорит в пламени.

Не говори, что я не хотел, но это движение возникло даже если ты не любишь это движение, любишь его причину. Кто увлекаем помыслами, тот оказывается ими ослеплен. Он замечает действия, а их причины видеть не может.

Когда ум окажется вне телесных помыслов, то сможет увидеть коварства врагов.

Бывает зло, которое удерживает сердце под своей властью по причине длительного его восприятия, а бывает зло, которое осуждает разум через повседневные дела. Если мы не будем жить, "исполняя желания плоти" (Еф 2,3), по слову Писания, то легко станем уменьшать о Господе поселившееся в нас зло.

Как неопытный теленок, скача по лугу, оказывается у опасного обрыва, так и душа, которую все больше понукают помыслы.