Эвермит: Остров Эльфов (ЛП)

Так этот мальчик вырос и стал одним из величайших эльфийских менестрелей, которых когда-либо знали, и не только за то, что хранил в своих руках сказки и песни душераздирающей красоты. Даже его имя, Шончай, стало обозначать рассказчика редкого мастерства. Но никогда не было другого, кто сравнялся бы с ним в особом волшебстве, ибо благородный дух Анарзи струился во всех его сказках, как воздух и как вода.

12. Звезднокрылый Альянс

Гавань Лейтильспара серебрилась обещанием рассвета, когда Ролим Дуротиль и Ава Лунноцветущая покинули дом, который они делили много лет. Они оставили позади себя большое собрание своих сородичей - золотых и серебряных эльфов, а также множество эльфов всех кланов и рас, пришедших почтить память Верховного советника Эвермита и его супруги, леди Верховного мага.

Ролиму было трудно не размышлять о том, что он оставляет позади. Они с Авой были благословлены необычайно большой семьей. Они вырастили семнадцать здоровых детей, которые, в свою очередь, подарили им внуков до третьего и четвертого поколения. Эти потомки увеличили кланы Дуротила и Лунноцветущих. Некоторые из их рода стали заключать союзы с другими древними домами, а также с новичками - эльфами, прибывшими в Эвермит по морю или через магические врата, связывающие остров с местами, скрытыми в эльфийских королевствах. Им с Авой повезло с семьей и друг с другом. Они потеряли родственников, это правда. Их дочь Анарзи была практически потеряна для моря, хотя она все еще служила Эвермиту в качестве морского эльфа, а несколько их внуков погибли в морских сражениях, которые хоть и стали реже, но все еще были мрачной реальностью жизни на эльфийском острове. Но Ролиму было легче переносить эти потери, ведь рядом с ним всегда была такая сила.

Ролим с нежностью смотрел на свою жену, с которой прожил более семи веков. Ее серые глаза были безмятежны, а странная тусклая, как у котенка, седина ее волос была наконец-то украшена эльфийским серебром.

Но ни в ее лице, ни в ее фигуре не было ничего, что могло бы свидетельствовать о прошедших годах. Ава выглядела почти такой же юной, как в день их свадьбы, а в его глазах она была гораздо красивее.

Вместе пожилая пара поднялась по легкому склону горы, с которой открывался вид на реку и город за ней. Долгое время они стояли там, глядя на место, которое было их домом.

В этот последний день ее жизни в Эвермите сердце Авы переполняла острая смесь радости и печали. Она любила эту землю и Людей на ней, но она была готова уйти. Все ее прощания были сказаны на празднике, который длился три дня. Никто не пришел на гору, чтобы проводить их. Это время было только для них. Она улыбнулась Ролиму и с удивлением заметила, что на его лбу пролегли борозды. Он выглядел глубоко озабоченным - странно, учитывая мир, который их ждал.

Эва положила свою руку на его. "Ты с честью служил Эвермиту, мой господин, - напомнила она ему. "А Тамсон Амариллис будет прекрасным Верховным советником. Ты хорошо его обучил".

Золотой эльф вздохнул. "Я не боюсь за Тамсона. Меня беспокоит наш собственный выводок и их горячие молодые друзья".

Ролим уже не в первый раз говорил ей об этом. Среди потомков золотых эльфов были и такие, кто не был застрахован от растущей гордыни самопровозглашенных Ар-Тел'Квессир - "высоких эльфов". Это не могло не беспокоить Ролима. Золотоэльфийские настроения относительно врожденного превосходства своего рода росли до такой степени, что молодые эльфы грозили стать зеркалом опасных взглядов правящей элиты Аривандаара. Среди самых молодых двух или трех поколений было много эльфов, которые были горько недовольны решением вернуть Совет старейшин под контроль лунного эльфа. Тамсону Амариллису, при всех его талантах, предстоял нелегкий путь.

"Это бремя больше не твое", - напомнила ему Ава. "Ты уступил свое место Тамсону".

"Я знаю. Но даже если впереди Арвандор, покинуть Эвермит не так-то просто", - с горечью сказал он.

"Тем не менее, время пришло".

Время пришло, и Ролим хорошо это знал. Он и Ава, связанные друг с другом тем глубоким душевным взаимопониманием, которое было редкостью даже среди эльфов, оба уже много лет чувствовали зов Арвандора. Так неотложны были их обязанности, так сильно было их чувство ответственности перед Народом, что они слишком долго откладывали свой отъезд. Но голос Арвандора, сладкий и убедительный, манил их в каждый час бодрствования и напевал по ночам. Потребность в этом последнем возвращении домой стала слишком сильной, и ни один из них не мог сопротивляться.

Эльфы закрыли глаза и погрузились в медитацию. По мере того как он это делал, осознание Ролима стало обостряться. Со все возрастающей остротой он начал видеть, слышать и чувствовать так, что это намного превосходило его смертные чувства. Когда барьеры исчезли, он с удивлением отметил, что связь, которую он поддерживал с Авой, распространялась, охватывая весь Эвермит. Он шел дальше, путешествуя, чтобы коснуться общин Людей на далеких берегах.