Эверси

Джек крепче сжал мою руку, а его голос напрягся. По выражению его лица я поняла, что он никогда не рассказывал эту историю прежде. Моё сердце бешено колотилось от страха, когда он продолжил:

— Я помню, как зашёл за угол на кухню и увидел его… у плиты, всего в чёрном. Полагаю, он был в костюме, но всё, что я помню, это темноту и страх, возникшие в тот момент, когда я увидел его, я ещё подумал тогда, что мама будет ругаться за то, что я не остался наверху. Но потом я увидел её, лежащую на полу. Она была голой… и не шевелилась. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, почему в тот момент не подошёл к ней, а, обезумев, кинулся на отца, стараясь добраться до его глаз. Его дьявольских глаз. Я хотел расцарапать эти глаза и вырвать их, искусать его руки, которые причинили так много боли. Следующее, что я помню, это то, как он ударил меня и как я пролетел через всю комнату. Я ударился об стол, который стоял рядом с тем местом, где лежала моя мама. Я не мог дышать от боли. Позже я узнал, что сломал руку и ребро.

Я радовалась тому, что Джек закрыл глаза и не мог видеть слёз на моём лице.

— Но он снова подошёл ко мне, и тогда я по-настоящему испугался. Я боялся, что он убьёт меня, и я не смогу помочь маме. Я не хотел думать о том, что, возможно, ей уже не понадобится моя помощь. В руках он держал полную кастрюлю кипящей воды и, обозвав меня маленьким засранцем, швырнул её в меня. Я дрыгнул ногой и по счастливой случайности задел стул, который упал и прикрыл меня.

Джек стиснул зубы, как будто переживал всё это прямо сейчас.

— Я помню это. Как в замедленной съёмке. Я помню, как вода выплеснулась на меня, частично облив стул.

Он глубоко вдохнул.

— Я подался в сторону, прикрывая руками лицо, прежде чем оставшаяся вода долетела до меня.

Его рука продолжала крепко сжимать мою ладонь около страшной отметины на его бедре.

— Я многого не помню из того, что случилось потом. Видимо, я так громко кричал, что соседка, и поверь мне, соседи жили не так уж близко, меня услышала. Я до сих пор не понимаю, как нам повезло тогда, но она нашла нас и вызвала полицию и скорую. Конечно же, к её приходу он ушёл. С моей мамой было всё хорошо, несмотря на сотрясение и тяжёлые ранения.

— Уже в больнице мы сказали полицейским, что кто-то ворвался к нам в дом, избил и изнасиловал мою маму. В целом, мы сказали правду, за исключением того, что мы знали, кто это сделал. Не уверен, что полиция нам поверила. Точно знаю, что соседка не поверила. Её звали миссис Эверси… она буквально спасла нам жизнь. Мы остались у неё. Её муж работал в школе-интернате неподалёку, и он убедил директора…

— Мистера Чаплина. — Мой голос прозвучал сдавленно и показался мне незнакомым. Джек открыл глаза, посмотрел на меня и увидел слёзы, которые я не хотела ему показывать. Я жалела о том, что заговорила, не подумав.

— Да, мистера Чаплина… уговорил его принять меня в школу. Полагаю, там я не был в полной безопасности, потому что через несколько лет нам пришлось уехать. — Джек глубоко вдохнул. Конечно, ему было тяжело, но он продолжил: — Он хотел добраться до меня. Именно поэтому они ссорились. Мама не рассказывала мне всех подробностей, но в дополнении к его любви причинять боль, она обнаружила… ещё кое-что, чем он любил заниматься. — Джек повернулся ко мне, продолжая сжимать мою руку, которая прикрывала физическое доказательство ужаса, через который ему пришлось пройти.

— Он… — я сглотнула. — Он до сих пор там… твой отец? — прошептала я.

Джек покачал головой и выдохнул.

— Застрелился. Десять лет назад.

Мы замолчали. Я даже не могла описать эмоции, возникающие во мне, когда я думала о маленьком мальчике Джеке, терпящем столько ужаса и боли. Я разозлилась. Тем более, зная, что его отец мёртв. Я задавалась вопросом, чувствовал ли Джек такое же разочарование от того, что не мог отомстить уже мёртвому человеку.

— Знаешь, у меня есть графский титул, — рассмеялся он без тени веселья. — Отец угрожал маме, когда она попыталась с ним расстаться. Публичный скандал — было бы уже чересчур. Этот ублюдок позаботился о том, чтобы признать меня законным сыном. Даже после смерти он не хотел нас отпускать. Есть имение и всё такое. Безымянный граф, то есть я, передал всё это в Национальный Фонд. Только один адвокат, единственный человек, знает, кто я на самом деле, и он влюблён в мою маму, поэтому мой секрет, и её, в безопасности, — фыркнул Джек. — Это, чёрт возьми, единственная хорошая вещь во всей этой истории, она счастлива и в безопасности. Но, боже, ей было тяжело одной меня растить. Когда я стал постарше, я, определённо, не облегчал ей жизнь. У меня были свои собственные демоны, с которыми я должен был справиться. — Он покачал головой. Казалось, там тоже была своя история.

— А миссис Эверси? — мягко спросила я. Как замечательно, что они выбрали её имя, когда она практически спасла их. Спасла его.

— Насколько я знаю, они с моей мамой до сих пор дружат. — Джек пожал плечами и усмехнулся. — Она делает самый лучший Диджи-пирог.

— Лучший что?