Эверси

Джек. Но где Одри? Почему он оказался здесь? Он разорвал наш зрительный контакт, а я стала всматриваться в толпу, ожидая, что в любой момент появится противное лицо Одри. Но вместо этого наткнулась на Джаз, которая пребывала в замешательстве. Я проследила за её взглядом и увидела, как Верн решительно кивал, хотя и против собственной воли, когда Джек что-то быстро говорил ему. Верн повернулся и посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.

Потом Джек прямо на глазах у ошеломлённых зрителей сделал шаг вперёд, схватил меня за руку и дёрнул на себя. Я покачнулась на каблуках.

Я повернулась к Джаз, как раз вовремя, чтобы заметить, как она задержала разозлённого Джоуи, который намеревался последовать за мной и показывал на своего лучшего друга, всё ещё лежащего на полу. О нет… Колт. Я даже не проверила, как он.

Верн повёл нас вдоль деревянной панели из тёмного дерева около бара в небольшую комнату. Он включил лампу, которая тусклым светом осветила небольшой кабинет, и повернулся ко мне.

— Ты в порядке?

Я молча кивнула.

Потом он прошёл мимо меня, остановился на мгновенье и шепнул на ухо: «Завтра поговорим», после чего вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Я в порядке. Точнее, меня только что поцеловали в ночном клубе, потом два парня подрались из-за меня, а сейчас самый известный и красивый мужчина на планете затащил меня в тёмную комнату. Ох, и ещё я на этих чёртовых каблуках. А так всё просто замечательно. Вероятно, завтра мне будет очень плохо, но сейчас я в порядке.

Всё хорошо, хорошо, хорошо.

Мой взгляд переместился на Джека и сфокусировался на выражении его лица. Мне даже захотелось прикрыться руками, чтобы защитить себя от чуть ли не физического натиска его глаз. Я скрестила руки на груди.

Ох, Джек, Джек, Джек.

Я игнорировала свою обиду и ненавидела себя за это, но мне безумно хотелось сократить расстояние между нами.

Не дождётся, я так не поступлю. Я не такая, я не наивная девочка, которая будет перед ним стелиться. Он не должен был искать со мной встречи. Он не должен был спать со мной. И он оказался прав. Оглядываясь назад, я сожалела о случившемся. Он постоянно об этом говорил, но я предпочла проигнорировать его предупреждения. Боже, сейчас я жалела сама себя. Глупая, глупая девчонка.

— Кэри-Энн. — Голос Джека сорвался на шёпот, его лицо больше напоминало маску мученика, от чего я содрогнулась. Но что-то здесь не так. И вдруг я поняла, хотя могла и сразу это определить: он пьян.

Когда его тело подалось ко мне, я вскинула руку и упёрлась ему прямо в грудь. Его сердце грохотало под моей ладонью.

Джек остановился, на его лицо набежала тень.

— Как ты смеешь? — прошептала я. Да. Я гордилась собой, потому что на самом деле мне хотелось броситься ему в объятия и умолять его сказать, что всё это — просто кошмарный сон, что он не уезжает, что Одри не беременна, и то, что было между нами, реально.

Взгляд Джека ожесточился.

— Как я смею? Какого чёрта это означает? Не я тот, кто позволил незнакомцу засунуть язык мне в глотку. — Он наклонился ко мне, оттолкнув руку, его прекрасный аромат был испорчен противным запахом виски. — Кто ты? Потому что я, чёрт возьми, уверен, что не узнаю тебя. Это так ты проводишь свои выходные: одеваешься как шлюха и кадришь незнакомцев в баре? Милая, невинная девственница Кэри-Энн на самом деле…

Моя рука жёстко врезалась в его щёку. Звук хлопка эхом разлетелся по небольшой комнатке. Меня аж затрясло от гнева.

Надо отдать Джеку должное, хотя его голова и качнулась немного в сторону, он не ухватился за щёку. Он только опустил голову, не глядя мне в глаза. Потом он медленно взял меня за саднящую руку и положил её себе на грудь, туда, где она лежала секунду назад. И накрыл её своей ладонью.

Я сглотнула, стараясь игнорировать его прикосновение, когда он стал так сильно прижимать мою руку к своему сердцу, будто пытался вдавить её в грудь. Я, словно за соломинку, ухватилась за своё раздражение.

— Значит, этим я и привлекла тебя? Милая девственница, с которой ты почувствовал себя мужчиной?

На долю секунды я засомневалась, стоит ли солгать ему и сказать, что он оказался прав и всё было притворством, на которое он повёлся. Я могла бы посмотреть на Джека с жалостью и притвориться, что мне всё равно. Но я не умела врать. Джаз всегда говорила, что я никудышная лгунья.

— Боже, нет, — сказал Джек, его голос звучал приглушённо. Он поднял глаза на меня. — Прости… прости меня.

— За что? Или лучше спросить, за что конкретно ты просишь прощение?

— За всё.