Everything I am

А потом он отнимает руку, и во взгляде ничуть не убавляется загадочности. Почему мне кажется, что она скрывает печаль? И о чем ему печалиться, глядя на меня? Надеюсь, не о том, что спутался с Мальчиком-Который-Выжил, усмехаюсь я, глядя на него. Снейп отвечает на мой требовательный взгляд, но я не понимаю языка, которым говорят его глаза вне пределов спальни. Да и там он владеет собой непозволительно долго. Надо будет как-то поработать над этим. Я напряженно улыбаюсь.

— Ступайте, Поттер, — с чуть заметной хрипотцой произносит Снейп, отворачиваясь. И я решаюсь: шагаю вперед и обвиваю руки вокруг его шеи, подставляю губы:

— Поцелуй меня… — это не осмысленная фраза, это горячая мольба, и я знаю, это не вежливое обращение к преподавателю. — Северус… — шепчу я еле слышно и сам тянусь ему навстречу, раз уж он сегодня так настроен на дистанцию. Я зажмуриваюсь, чтобы не потеряться окончательно в его зрачках, и когда на полпути мои губы накрывает властный рот, даже вздрагиваю — а в следующий момент открываю глаза.

Удовлетворение, смешанное с… что, ну что ускользает от меня, едва он замечает, что я на него смотрю?

Но его не приемлющий сопротивления язык уже пробивается сквозь мои было рефлекторно стиснувшиеся зубы, касается нёба — и я забываю, о чем думал, отвечая на эту агрессию собственной. Кусаюсь, целую, приникая так, что зубы стукаются о зубы, притягиваю к себе пахнущую хвойным маслом голову, и трусь об него. Трусь, раздвигая ноги, не сдерживая стонов… Почему он так меня заводит… Снейп принимает мою атаку, прислонившись к столу, чуть выставив вперед одно колено, чтобы мне было удобнее ласкаться к нему, и не отрывает губ от губ.

Всё, что я могу… Всё, чего хочу… Всё, чему он уже научил меня в сексе — я хочу опробовать с ним. Хочу, чтобы он взял меня здесь же, на столе, все равно стол скоро станет к этому привычен… Хочу кончить ему в рот… Хочу, чтобы он не отрывался от меня, пусть это мешает реализации этого блестящего плана… Только бы он не отпускал меня, держал еще крепче — я могу кончить только от того, как он прижимает меня к себе, выпивая дыхание с губ.

Рука Снейпа обхватывает меня за плечи, другая спускается по спине и перемещается вперед, расстегивая джинсы. Сегодня в них нет ремня, только пуговица и металлическая молния, а они не преграда для чутких пальцев, пробирающихся внутрь — и сжимающих мой член.

Меня пробивает дрожью, я задыхаюсь и прерываю поцелуй, чтобы глотнуть воздуха — а Снейп проводит ладонью от головки до основания и назад. Я в силах лишь жалобно застонать и еще крепче вцепиться в него, бешено обнимая, мешая меня ласкать — но не имея воли отстраниться хоть на дюйм.

Горячие губы впиваются в мою шею, и я успеваю подумать, что стоит завести шейный платок, не бегать же каждый раз к Гермионе убирать засосы… А это точно засос — он втягивает кожу, прихватывая ее зубами, касаясь языком в том же ритме, в каком скользит рука по члену. Мир взрывается перед глазами радужно-белым, и я падаю ему на грудь, дрожа и почти всхлипывая от удовольствия.

Если так пойдет и дальше, это станет подчиняющей привычкой: приходить зачем угодно и в итоге кидаться на шею. Я судорожно перевожу дыхание и так сжимаю его в объятиях, как будто мои силы не кончились с только что сотрясшим оргазмом. Снейп позволяет мне это, не отбрасывает от себя, и я чувствую прилив храбрости: кладу голову ему на плечо, чтобы уткнуться носом в шею, и прижимаюсь губами к коже под ухом. Он почти неощутимо вздыхает и вот теперь — да, теперь делает попытку меня отодвинуть. Но это все равно, что пытаться вытащить репей из волос: я держусь крепко и лишь усиливаю поцелуй, пуская в ход зубы, как он сам за минуту до этого, провожу по месту укуса кончиком языка… Снейп вздрагивает, я вновь жду, что сейчас придется отстаивать свое положение в пространстве, но он только осторожно переводит дыхание и произносит негромко:

— Ты сломаешь мне ребра.

Я мотаю головой, чувствуя, как сжимается горло. И продолжаю дышать ему в ухо, сопровождая это осторожными движениями языка, а потом вбираю в рот мочку.

Он шумно вдыхает и двумя руками отталкивает мою голову. Я смотрю на него затуманенным взглядом, наверное, у меня на лице написан вопрос, и он отвечает:

— Тебе пора идти.

— Почему? — говорю я, и не подумав расцепить рук за его спиной.

— Потому что я не хочу делать того, на что ты… настроился, в моем кабинете. А вести тебя в свои комнаты в такой час я вовсе не намерен.

— Я ни на что не настраивался… — начинаю я, но он не дает мне закончить.

— Вот и отлично. Ступай.

— А ты? — я спрашиваю прежде, чем успеваю осмыслить, тоном, которым он ни за что и нигде не позволил бы к нему обратиться, не будь мы сейчас переплетены так, что не разобрать, где заканчивается он и где начинаюсь я. Мои ноги по-прежнему сжимают его бедро, а его руки удерживают меня на расстоянии, впиваясь пальцами в плечи.

— Что — я?