Евгений, Джек, Женечка (СИ)

— Уже поздно метаться. Ты один раз нормально не развелась. Во второй у тебя точно ничего не получится. Я сделаю, что смогу для твоей работы. Но ничего не обещаю. Лето и… Ну, сама понимаешь. Вдруг мужская солидарность…

Я закрыла глаза. Боже ты мой, как пережить эту ночь, как помириться с мужем, как заполучить в союзницы бывшую свекровь… Как уснуть под тяжелые вздохи собаки… Берька подобрался поближе к дивану, но не сделал ни одной попытки влезть на него. Чувствует, что диван сейчас хуже трансформаторной будки. Зачем я отдала Джеку паспорт? Нужно было сначала стать полностью независимой от первого мужа.

Утром шнауцер тоже меня не будил. Пришлось даже потрясти поводком, чтобы Берька подошёл к чужой двери, ведущей во враждебный для него мир. Как там наш котик? Тоже, небось, сидит в переноске. Влад явно не разрешил Ярославу взять его от бабушки домой. Я открыла дверь, одну, вторую и замерла. Даже Берька от неожиданности не тявкнул. Правда через секунду радостно поджал уши.

Джек не отошёл от стены. Не для меня, так для собаки, которая ткнулась мокрым носом в затянутую джинсой коленку. На меня Джек смотрел, прищурившись. Я — тоже, только не по причине яркого солнечного света на лестничной площадке, а из-за подступивших слез. Если я и оступилась, то не специально.

— Почему не позвонил?

Лучше было б обнять, но обе руки приклеились к натянутому поводку.

— Я не звоню в чужие двери.

Сказал и замолчал, давая мне время додумать продолжение. Я его знала. Это ответ на «мой дом», услышанный из моих уст.

— Я уже звонил в этот звонок без ответа, — усмехнулся Джек, когда я осталась стоять перед ним со сжатыми губами.

Немая. Не своя. Сама не своя…

— Как адрес вспомнил?

— Никогда и не забывал. У меня хорошая память.

Я опустила плечи и голову. Это был знак для него, хотя я и не подавала сигнала S.O.S., знак, чтобы прижать меня к незакрытой двери — с такой силой, что мы оба ввалились в чужую прихожую. Вместе с собакой. Джек захлопнул железную дверь. Она закрылась с противным лязгом, точно в карцере.

— Чего ты добиваешься? Чего ты от меня хочешь?

Это спросил он. Я не могла даже отвечать, не в силах отыскать кислород в безвоздушном пространстве между нами. Между нашими носами не больше сантиметра. Джек держал меня за плечи и явно собирался вытрясти ответ любой ценой. Если бы в руках не было поводка, а на поводке сменившего радость на гнев пса, я бы просто обняла этого сумасшедшего человека, а так по-прежнему стояла перед ним молча. Или скорее висела у него на руках, как на тонкой ниточке над пропастью, куда летела моя жизнь.

— Почему ты ничего не сказала?!

Он явно спрашивал не про мое нынешнее молчание, а про вчерашний день.

— Потому что не хотела, чтобы ты со мной ехал. И решал за меня мои проблемы…

— Это наши проблемы! — он встряхнул меня под собачий лай.

— Мои! И только я знаю, как их решить! Когда я не знала, как повесить гамак, я тебя спросила…

Он отпустил меня и вырвал поводок. Шарахнул дверью. Та взвизгнула и, конечно, не заперлась. Я повернула замок. Пусть звонит, а не строит из себя обиженного. На чем приехал? Поезде или машине? И когда? Сколько он проторчал на лестнице чужого дома как БОМЖ? Или ещё хуже — как оперативный работник…

Сколько он будет гулять? Пока не успокоится. А он не успокоится. Так быстро… Дверь закрыта, но теперь он, наверное, нажмёт на звонок. Душ получился совсем коротким и вовсе не бодрящим. Плечи не расправлялись, и в таком виде и состоянии соваться к бабе Любе не хотелось.

Я открыла дверь по звонку.

— Ты взял, во что переодеться? — спросила в ответ на вопрос, чем протереть собаке лапы. — За квартиру не переживай, тут будет цвести сад… Ремонт. Жень, не надо на меня так смотреть…

— А как надо?

Я отвернулась к задернутому пыльной шторой окну.

— Тебе может не нравиться, что я хочу обойтись в вопросе детей без твоей помощи. Но ты должен считаться и с моими желаниями тоже. А так получается, что я скинула на тебя проблемы и с коктейльчиком на пенёчке уселась…

— Ясь, может, тебе действительно коктейльчика не хватает? Для спокойствия.

Джек снова подпирал стену. Пусть уже и не внешнюю, а внутреннюю, но все равно чужую и для него, и для меня.

— Мне не хватает детей, работы и Москвы. Я уже переговорила с подругой. Ну и детям тут привычнее. И… Подальше от моих родителей. Не будем чувствовать себя обязанными наносить визиты вежливости. И… Тут и у тебя будет больше клиентов. И нам все равно снимать жильё… Джек, тебе же нечего предложить мне в Питере. Не в обиду говорю, а просто констатирую факт. Тут мы быстрее выгребем, понимаешь?

Он молча смотрел на меня, и от его взгляда даже на языке появились мурашки.

— Джек, мы же собирались в Москву… Ну представь, что тогда ты позвонил бы не в пустую квартиру.

— И ты бы встретила меня с чужими детьми?

По его губам скользнула усмешка, горькая-прегорькая.

— Ясь, назад пути нет, а вперёд только на ощупь. Дай мне руку. Так будет легче не оступиться. Не пытайся расстелить передо мной красную дорожку. Не получится. Или на самом деле ты мне просто не доверяешь? Не доверяешь будущее своих детей?