Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Одна таинственная страсть…

«Первые мои годы я проживала в доме, где без конца арестовывали людей. А мне велели играть в песочек. Я не могла знать, не могла понимать, что происходит, но некий след во мне остался. Даже неграмотный, не очень тонкий слух ребенка многое улавливает. Я была беспечной, благополучной девочкой, однако ощущение зловещей тени несомненно присутствовало. Наш дом, старинная усадьба на углу Садового кольца и Делегатской улицы, назывался почему-то „Третий Дом Советов“. Самые обреченные, мы знаем, жили в Доме на набережной, да? А наш предназначался для мелких, о которых поначалу как бы забыли ради более важных. Слава богу, моей семьи это впрямую не коснулось. Но ближайший друг писатель Феликс Светов – чистейший, добрейший, нежнейший, никогда не затаивший на белый свет никакой обиды и, как потом выяснилось, живший со мной в одном доме (только он на десять лет старше), был ребенком „врагов народа“. У него всех посадили. Позднее мы все собирались туда, где, проходя мимо, подростком он видел, как я маленькая важно лепила куличики».

(Белла Ахмадулина)

Она обожала слушать разговоры взрослых, очень быстро научилась говорить и даже слагать свои первые рифмованные строчки. Ее первыми словами были не банальные «мама» или «папа», случайно сказанные где-то на кухне. Двухлетняя девочка по имени Белла сразу и с замиранием сердца сказала:

– Я такого никогда не видела, – произнесла она, указывая на растущие за окном тюльпаны. Эта вполне осмысленная фраза так восхитила всех окружающих, что девочке тут же купили букет первых попавшихся цветов. Ими оказались ярко-красные маки, лепестки которых разлетелись от первого же порыва ветра. Впрочем, и этого тоже она никогда не видела, так что, вопреки всем ожиданиям, она не расплакалась при виде опавших лепестков ее первого букета.

Родители девочки усиленно делали карьеру, поэтому Беллу при первой же возможности отдали в детский сад на пятидневку. Спустя всего несколько месяцев наступила страшная пора 1941 года. Отец Беллы отправился на фронт, а мать до последнего отказывалась уезжать в эвакуацию, а когда времени больше не оставалось, оказалось, что Белла заболела корью. Больную девочку везти было нельзя, она бы заразила весь поезд, под завязку заполненный детьми того же возраста.

Наконец, им все-таки удалось выбрать из столицы. Сначала они поехали в Самару, затем их переправили в Уфу, и лишь спустя еще пару городов им все же удалось добраться до Казани, города, в котором жила бабушка Беллы.

Девочке категорически не нравились эти путешествия, а еще меньше ей понравилась Казань, вместе с хмурой и неприветливой женщиной, которую почему-то велели называть бабушкой. Везде и всюду маленькая Белла ходила с потрепанным плюшевым мишкой, которого с боем удалось отобрать у воспитательниц детского сада в Краскове.

«Эти воспитательницы в Краскове обирали всех. Родители пришлют какие-то гостинцы, они отбирали. У них были свои дети. Один раз хотели отобрать моего медведя, но тут я так вцепилась, что они испугались. Так можно было пропасть, потому что над Москвой полыхало зарево, горела Москва. Они своих детей хватали, утешали, а вся остальная мелюзга плакала, толпилась, но, к счастью, мать меня успела забрать».

(Белла Ахмадулина)