Евгений Онегин (полный вариант)

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не мог.

Его пример другим наука,
Коль есть меж ног такая штука,
Не тычь ее кобыле в зад
Как дядя — сам не будешь рад.

С утра как дядя Зорьке вставил
И тут инфаркт его хватил
Он состояние оставил
Всего лишь четверть прокутил.

Его пример другим наука
Что жизнь? Не жизнь сплошная мука.
Всю жизнь работаешь, копишь
И не доешь, и не доспишь,

И кажется достиг всего ты,
Пора оставить все заботы,
Жить в удовольствие начать
И прибалдеть, и приторчать…

Ан нет, готовит снова рок
Суровый жесткий свой урок.

Итак, пиздец приходит дяде.
На век прощайте водка, бляди.
И в мрачны мысли погружен
Лежит на смертном одре он.

А в этот столь печальный час
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадно к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг —

Племянник, звать его Евгений
Он не имея сбережений
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.

Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Хоть осторожно, в меру хапал
И много тратить не любил,

Но все-же как то раз увлекся,
Всплыло что было и что нет,
Как говорится папа спекся
И загудел на десять лет.

А будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных
В одну неделю захирел,
Пошел посрать и околел.

Мамаша долго не страдала.
Такой уж женщины народ.
«Я не стара еще» — сказала,
«Я жить хочу, ебись все в рот.»

И с тем дала от сына ходу,
Уж он один живет два года.

Евгений был практичен с детства
Свое мизерное наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам,

Он был великий эконом,
То есть умел судить о том,
Зачем все пьют и там и тут,
Хоть цены все у нас растут.

Любил он тулиться. И в этом
Не знал ни меры, ни числа.
К нему друзья взывали… Где там,
А член имел как у осла.

Бывало на балу танцуя
В смущеньи должен был бежать.
Его трико давленье хуя
Не в силах было удержать.

И ладно, если б все сходило
Без шума, драки, без беды,
А то за баб не раз мудила
Он получал уже пизды.

Да все видать не к проку было,
Лишь оклемается едва
И ну пихать свой мотовило
Будь то девка, иль вдова.

Мы все ебемся понемногу
И где-нибудь, и как-нибудь,
Так что поебкой слава богу
У нас не мудрено блеснуть.

Но поберечь не вредно семя,
Член к нам одним концом прирос,
Тем паче, что в любое время
Так на него повышен спрос.

Но… Ша! Я кажется зарвался,
Прощения у вас прошу.
И к дяде, что один остался
Скорее с вами поспешу.

Ах, опоздали мы немного,
Папаша уж в базе почил.
Так мир ему и слава богу,
Что завещанье настрочил.

А вот племянник мчится быстро
Как за блондинкою грузин.
Давайте же мы выйдем тихо,
Пускай останется один.

Ну а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так, что я там пиздел про семя?
Забыл. Но это все хуйня.

Не в этом зла и бед причина.
От баб страдаем мы, мужчины,
Что в бабах прок? Одна пизда,
Да и пизда не без вреда.

И так не только на Руси,
В любой стране о том спроси,
Где баба, скажут, быть беде,
«Шерше ля фам» — ищи в пизде.

От бабы ругань, пьянка, драка,
Но лишь ее поставишь раком,
Концом ее перекрестишь
И все забудешь, все простишь,

И лишь конец прижмешь к ноге
И то уже «Тульмонт» эге!
А если бы еще минет,
А если бы еще… но нет,

Черед и этому придет,
А нас теперь Евгений ждет.

Но тут насмешливый читатель
Быть может мне вопрос задаст.
Ты с бабой сам лежал в кровати,
Иль может быть ты педераст?

Иль может в бабах не везло?
Коль говоришь, что в них все зло.
Его без гнева и без страха
Пошлю интеллигентно на хуй,

Коли умен меня поймет,
А коли глуп — пускай идет.
Я сам бы рад, к чему скрывать,
С хорошей бабою в кровать!

Но баба бабой остается,
Пускай как бог она ебется.