Евгений Шварц. Хроника жизни

«Заметную роль играл в театре Антон Шварц, — напишет потом Евгений Львович. — Он был образованнее, да и умнее всех нас… Спокойствием своим действовал умиротворяюще на бессмысленные театральные междоусобицы. Читал он великолепно. Играл холодновато…».

Вероятно, поэтому впоследствии он станет выдающимся чтецом, некоторые программы для которого будет готовить его кузен.

— На амплуа героини — Холодова, играющая тогда под фамилией своей настоящей — Халайджиева. Она была талантливее всех, но именно о ней можно было сказать, что она человек трагический. По роковой своей сущности она только и делала, что разрушала свою судьбу — театральную, личную, любую. Ее уважали и готовы были полюбить, но она не допускала этого. Если меня губила роковая, словно наговоренная, насланная бездеятельность, то её убивала бессмысленная, самоубийственная, полная беспредметной злобы и до ужаса нечеловеческая, воистину нечеловеческая энергия.

Она прославилась исполнением в театре Новой Драмы роли Елены Лей в драме Адр. Пиотровского «Падение Елены Лей». Позже работала в Большом Драматическом театре. Но из-за своего разрушающего темперамента подолгу не уживалась ни в одном театральном коллективе.

— Рафа Холодов, рослый, красивый, играл любовников, что давалось ему худо. Он мгновенно глупел и дурнел на сцене и все злился — явные признаки того, что человек заблудился. И только в дни наших капустников, играя комические и характерные роли, он преображался. Угадывался вдруг талант — человек оживал. И в конце концов он так и перешел на характерные роли и стал заметным актером в Москве.

Он и Георгий Тусузов последние годы жизни были известными артистами московского театра Сатиры. Изабелла Чернова, самая красивая из актрис Мастерской, пошла в кино. Снималась у Н. Петрова в фильме «Сердца и доллары», у Ф. Эрмлера в «Катьке — Бумажный ранет» и «Парижском сапожнике», исполняла главные роли в «Круге» Ю. Райзмана и А. Гавронского и «Каан-Кэрэдэ» Ф. Файнберга.

На «Сердцах и долларах» в качестве ассистента режиссера начинал кинокарьеру и Анатолий Литвак (актерский псевдоним А. Натолин). В 1924 г. его командировали во Францию для изучения кинодела. Там он женился и остался работать. Первый самостоятельный фильм — «Долли делает карьеру» (1932) — он снял в Германии. После «Мейерлинка» (1936, Франция) его пригласили в Голливуд. Жорж Садуль считал его «талантливым человеком», Ежи Теплиц — одним из «выдающихся представителей художественного кино». Во время войны Анатоль Литвак и Фрэнк Капра поставили серию картин под общим названием «Почему мы воюем?» Одну из них — «Битву за Россию» — Литвак почел своим долгом поставить сам. Из-за этого фильма администрация Трумэна распорядилась изъять из проката всю серию. После войны Литвак ставил фильмы в США, Англии и Франции. В 1967 г. он был гостем V Московского кинофестиваля, где его антифашистский фильм «Ночь генералов» имел хорошую прессу и успех у зрителей.

А Евгений Шварц, кажется, таким исходом был доволен. В дневниковых записях от 26 сентября 1953 г. он повторит: «Я ненавидел актерскую работу и, как влюбленный, мечтал о литературе, а она все поворачивалась ко мне враждебным, незнакомым лицом». Но уже скоро, осенью 1923 г. её лицо для него озарит улыбка.

II. ГЕНЯ ЧОРН СТАНОВИТСЯ ЕВГЕНИЕМ ШВАРЦЕМ

Геня Чорн

Из общежития всех артистов выселили. Ганя нашла двухкомнатную квартирку во дворе дома на углу Невского и Литейного, как раз против «Палкина». В самой большой комнате было не больше двенадцати квадратных метров.

— Когда Театральная мастерская распалась, я брался за все. Грузил в порту со студенческими бригадами уголь, работал с ними же в депо на Варшавской железной дороге, играл в «Загородном театре» (на Загородном пр. — Е. Б.)и пел в хоре тети Моти. Первый куплет был такой: «С семейством тетя Мотя / Приехала сюда./ Певцов всех озаботя / Своим фасоном, да». И по роковому совпадению тех дней работать-то мы работали, а заработков не было. Кроме того я выступал конферансье. Один раз по просьбе Иеронима Ясинского в ресторане бывший «Доминик», который ему поручили превратить в литературный. Затея эта не состоялась, но я выступал перед столиками однажды. В этот вечер там были Тынянов, Эйхенбаум, ещё кто-то, не помню, — они занимали два больших стола, составив их вместе. Поэтому я имел успех — они относились ко мне с доверием. Я был наивным конферансье. Я, по своей идиотской беспечности, и не думал, что люди как-то готовятся к выступлениям. Я выходил да импровизировал, почему и провалился однажды с шумом на одном из вечеров-кабаре в Театре новой драмы. (Там устраивались эти вечера, чтобы собрать хоть немного денег на зарплату актерам) … Я уже тогда умел не смотреть в глаза фактам. Но все это вместе и страшно напряженная семейная жизнь тех дней привело к полному душевному опустошению…