Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

В столице можно часто встретить людей, которые после величайшей роскоши попадают в ужаснейшую нищету. К таким, по собственной вине павшим, принадлежала и эта нищая; у нее на голове был шелковый платок, платье, хотя и вылинявшее, но хорошей материи и со шлейфом. Нищая… в платье со шлейфом. Этого факта уже достаточно, чтобы читатель мог представить тот путь, по которому пошла эта несчастная женщина.

Шлейф, который прежде, может быть, казался слишком коротким, теперь ей мешал, она подобрала его с такой легкостью и грацией, что, увидев это, можно было подумать, будто она когда-то сияла в золоте и драгоценностях.

Уже совсем стемнело, когда обе женщины проходили без всякого страха по дороге, где на большом расстоянии виднелись там и сям фонари, которые своим тусклым светом еле освещали им путь; кругом асе было погружено в ночную темноту. Нищенки вели между собой оживленную беседу; они встретились у ворот Пале-Рояля и успели завести дружбу. Молодая рассказывала историю своей жизни, которая достаточно интересна, чтобы ее послушать, пока они дойдут до дома Пер д'Ор. Вторая, Марион Нейде, мало сообщила о себе.

— Вы, говорят, — маркиза? — спросила нищая в длинном платке. — Я же дочь парижского палача. Теперь мы все равны, мне даже кажется, что мы страдаем за все человечество. И хорошо, что нас никто не знает и никто о нас не спрашивает.

— Дочь палача? Как, неужели он умер таким бедным?

— Он жив и вовсе не беден, он прогнал меня! Это коротенькая история, и вы ее узнаете, пока мы дойдем до трактира «Белого медведя». Это было шесть лет тому назад, тогда у меня были хорошие, здоровые глаза, которые теперь уже скоро перестанут совсем видеть! Родись я слепой, мне, может быть, не пришлось бы переживать такое горе, но теперь прошедшего не вернешь, а дело в том, что я познакомилась тайком от отца с одним солдатом. Он уже был немолодой, но сумел меня обворожить, и я его страстно полюбила. Фиалин, так его звали, сумел своими деньгами и нежными словами очаровать меня настолько, что я начала с ним встречаться. К этому нередко представлялись удобные случаи. Кроме того, отец часто отправлялся в тюрьму Ла-Рокетт, тогда я принимала Фиалина у себя в доме. Он водил меня на танцевальные вечера и обещал наконец жениться на мне.

— Добрый Фиалин! — заметила другая нищая с насмешливой улыбкой.

— Я ему верила; отец же мой, застав меня однажды с солдатом, запретил мне видеться с ним; он узнал, что Фиалин негодяй и хочет воспользоваться моей невинностью! Но когда отец произносил эти ужасные слова, было уже поздно и я была больше привязана к Фиалину, нежели к отцу. Я молчала и плакала, что со мной раньше редко бывало; Фиалин стал приставать ко мне, желая узнать причину моих слез. Наконец я решилась ему сообщить, что сказал мой отец про него. Фиалин вспылил, хотел отомстить отцу за такие слова; но мне удалось его уговорить. Если бы у меня была мать, она бы уже давно заметила мое состояние и предупредила бы ту страшную ночь, которую мне вскоре пришлось пережить. Как-то отец должен был провести ночь накануне казни в тюрьме Ла-Рокетт. Я предупредила об этом Фиалина, и он пришел сразу после ухода отца. Кроме меня, никого в доме больше не было. Я впустила его, он, как мне показалось, был пьян и страшно ругал моего отца. Я старалась его успокоить, а после полуночи, вместо того чтобы уйти, он остался и стал ласкать меня. Я ему верила, любила его, а с тех пор, как почувствовала, что ребенок шевельнулся у меня под сердцем, полюбила еще более страстно.

— Фиалин был порядочная шельма, — сказала старшая.

— Слушай дальше! Когда я лежала в объятиях своего любовника, мне вдруг показалось, что кто-то идет по нашему двору. Я быстро вскочила, чтобы выпустить Фиалина, но, подходя к двери, я услышала, как щелкнул замок, еще минута — и отец стоял перед нами! В передней было темно. «Стой, кто здесь? — грубо закричал он. — Кто шляется здесь по ночам?» Я задрожала. Мой отец был в бешенстве, это чувствовалось по его голосу. Он хорошо узнал нас впотьмах и, спрашивая, соображал, на что ему решиться. Фиалин ответил ему. Я не помню, что он говорил, он был пьян, и слова его только больше распалили отца, который назвал его подлым мошенником, который хочет соблазнить его дочь! «Хочет соблазнить? — воскликнул Фиалин. — Старый дурак! Вы ошибаетесь, он уже соблазнил ее», — и при этом так засмеялся, что я невольно содрогнулась и отступила в угол. Злая насмешка моего любовника вывела отца из терпения, он бросился на Фиалина, я подумала, что он хочет его убить. Я закричала, но дыхание во мне замерло. Я увидела, как что-то блеснуло в воздухе! Это была ужасная минута. Фиалин был обречен, я знала силу отца, да к тому же противник его был пьян. Я кричала, просила, пробовала броситься между ними — все было напрасно! Отец сломал саблю солдата и хотел, кажется, убить его одной половиной! Тогда я с отчаянием бросилась к отцу и неожиданно вырвала из его рук саблю, спасая этим своего любовника.

— Беги, беги скорей, — кричала я, — умоляю тебя.