Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Горько улыбнувшись, посмотрела она на своего собеседника, завидовавшего ей.

– Моя мать никогда меня не. любила, – проговорила она сквозь слезы. – Несмотря на это, я ее люблю, Хуан! Никогда не спрашивайте меня, как все произошло и что я вытерпела, – довольствуйтесь тем, что я расскажу! Мать, что бы она ни сделала, всегда останется матерью.

– Я понимаю вас, Маргарита, она принесла вам много горя.

– Не говорите этого, не произносите подобных слов, Хуан! Я не решаюсь и думать об этом.

– О, у вас благороднейшее сердце, Маргарита; я все более и более уважаю вас!

Они достигли вновь разбиваемого парка Des Buttes Chaumont, потом направилась к гостинице «Маникль».

Вокруг царила мертвая тишина; только на отдаленных улицах время от времени показывались дерзко улыбавшиеся девушки, выбегавшие на бульвар для того, чтобы пленить кого-либо. Это были бельвильские ночные птицы, сирены предместья.

Маргарита и Хуан смолкли и быстрыми шагами пошли к цели своей прогулки; сердце Маргариты тревожно билось; Хуан чувствовал это, потому что Маргарита, будучи сильно озабочена, прижалась к его руке.

– Хуан, что вы подумаете? – прошептала наконец Маргарита. – Куда я веду вас? О, Боже, неужели и вы будете худого мнения обо мне?

– Я люблю вас и верю вам, – возразил он тихо. Маргарита вздрогнула при этих словах, сказанных с любовью.

– О, какое блаженство, – сказала она, не понимая сама, что говорит.

– Скажите, Маргарита, любите ли вы меня? – спросил Хуан, взглянув на свою спутницу, которая, услышав эти слова, опустила голову.

– Я не смею любить вас, и однако, когда я сегодня молилась, то сознавала, что душа моя сильно привязана к вам.

– Вынужденное согласие, данное вами, недействительно, Маргарита. Скажите, любите ли вы меня?

– Невыразимо; я готова всюду идти с вами!

– Слова эти внушены вашим сердцем, я чувствую это; я блаженствую, Маргарита. Минуты эти самые счастливые в моей жизни – ты любишь меня!

Хуан обнял ее, привлек к себе; губы его соединились с ее горячими губами, он чувствовал колебание ее груди, слышал ее страстные вздохи, видел ее полуоткрытые глаза и горячо обнял ее.

– Я не хочу пробуждения, я не хочу возвращения, – задыхаясь, проговорила она.

– Ты должна быть моей! – вскричал Хуан. – Успокойся, и для нас настанет час вечного блаженства!

Маргарита вырвалась из его объятий.

– Поспешим, – прошептала она, – я должна отыскать свою мать! О, как скоро пролетел этот сон блаженства! Подумайте о Мараньоне!

– Мужайся! Не унывай! Я буду называть тебя своей!

– Кто любит меня, тот гибнет!

– Молись и надейся! Хуан должен быть твоим.

– О, ты благороднейший из людей! Я готова стать перед тобой на колени, если тебе удастся спасти меня. Я буду благословлять Бога, если он соединит нас! Я готова даже нищенствовать, лишь бы только назвать тебя моим! Только в тебе мое счастье, мое спокойствие, моя любовь!

Маргарита прильнула к своему спутнику и вместе с ним направилась по улице Бельвиль к дому, боязливо оглядываясь по сторонам. Ей послышалось, что в кустах что-то зашумело…

– Уже полночь, – сказал тихо Хуан. – Поспешим!

Они подошли к первым домам улицы. Хуан недоверчиво посматривал по сторонам; ему было известно, что в этих местах нужно быть очень осторожным; он держался за шпагу.

На другой стороне улицы шмыгали подозрительные личности, которые, вероятно, задумывали какое-нибудь преступление.

В дверях одного дома стояла парочка, прощаясь с грубыми шутками; она возбудила в Хуане и Маргарите чувство отвращения. Из гостиницы «Маникль» до них доносился дикий шум.

– Нам нужно туда; наверху живет моя мать, – сказала Маргарита.

Хуан посмотрел на дом; его обдало холодом при мысли, что Маргарита жила здесь; но он должен был сознаться, что Маргарита еще более достойна уважения, поскольку ей удалось сохранить свою чистоту и невинность.

– А другого хода нет? – спросил он, указывая на дверь, ведущую в гостиницу.

– Мы должны пройти через нижнее помещение, чтобы подняться наверх, – сказала Маргарита с боязнью.

– Через это помещение, – повторил Хуан, прислушиваясь к диким крикам, – это невозможно! Я лучше войду один!

– Никогда! Я иду с тобой! Никто нас не тронет; хозяин меня знает, он даст нам возможность проскользнуть в коридор, ведущий к лестнице. Но что это?

Маргарита посмотрела на окна, на которых прежде стояли ее цветы и птичка; там все было пусто и необитаемо; не было занавесей и окна казались черными впадинами.

Хуан не заметил впечатления, произведенного на Маргариту этим видом; он приблизился к дверям, Маргарита невольно последовала за ним.

Несколько подозрительных лиц еще сидело за столами в гостинице «Маникль», между тем как хозяин с женой стояли за прилавком, где, как помнит читатель, находилась дверь, которая вела на верхний этаж.