Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Наступил вечер, ожидаемый императрицей со страшным лихорадочным нетерпением. Не благодарственный молебен, а другая цель влекла ее в собор Богоматери.

В шестом часу вечера у подъезда остановились два придворных экипажа; в один из них сели императрица с Инессой, обе были в длинных плащах; в другом разместился Бачиоки с камергером. Они направились к собору Богоматери, высокие окна которого были ярко освещены.

Множество богатых жителей стояло около церкви, откуда неслись плавные величественные звуки органа. Слуги в богатых ливреях толпились на паперти, весело болтая и с любопытством заглядывая в церковь.

Карета императрицы подъехала к паперти; Бачиоки и камергер помогли дамам выйти. Евгения страшно побледнела, увидев роскошные экипажи и заключив из этого, что венчание уже началось.

Камергер отворил высокую дверь; слуги почтительно расступились. Инесса и Евгения вступили в ярко освещенную и наполненную фимиамом церковь; за ними последовал Бачиоки, а камергер остался у дверей.

На ступенях у алтаря стояли люди. Можно было разглядеть высокие, стройные фигуры в блестящих мундирах.

Евгения направилась к боковому алтарю: императрица трепетала всем телом, ее волновала жажда мести, но она не в силах была удовлетворить ее, нарушить совершавшуюся в эту минуту службу. Олимпио принадлежал к посольству, был неприкосновенен, теперь же его охраняла еще и церковь, но он должен был погибнуть во что бы то ни стало. Евгения ломала голову, придумывая, как воспрепятствовать свадьбе, — еще несколько минут и будет поздно.

Бачиоки подошел к императрице, получив сведения от стоявших в глубине церкви людей.

— В доме на Вандомской площади нашли доказательства того, что владелец его замешан в процессе адской машины, — прошептал государственный казначей.

Евгения вздрогнула, — это обстоятельство передавало ненавистных ей лиц в руки Бачиоки и его приближенных.

— Исполните свою обязанность, граф, — приказала побледневшая т императрица, между тем как Инесса оцепенела, предвидя новую низость.

Потом императрица направилась к боковому алтарю; Инесса должна была следовать за ней.

Какую страшную злобу и ненависть чувствовала императрица и какие нестерпимые муки наполнили сердце Инессы, когда обе они опустились перед алтарем на колени.

Настала минута лихорадочного ожидания. Олимпио стоял рядом с Долорес на ступенях главного алтаря; он был бледен и хранил отпечаток недавно перенесенной тяжкой болезни; взгляд его был рассеян; бриллиантовый крест ярко блестел на его груди.

Долорес, под чудным могущественным влиянием давно ожидаемой минуты, была хотя и бледна, но прелестна, как только что распустившаяся роза.

Вокруг стояли Олоцага, маркиз де Монтолон, генерал Прим и тот молодой красивый attache, которого государственный казначей назвал графом Рамиро Теба.

Орган замолк, к ярко освещенному алтарю приблизился священник. В ту же минуту Бачиоки вошел в кружок одетых в блестящие мундиры испанцев.

— Я вынужден, — проговорил он, между тем как позади него показались личности, присутствием своим придававшие вес его словам, — я вынужден по высочайшему повелению нарушить предстоящую церковную службу!

Священник, Олимпио и присутствовавшие с удивлением взглянули на внезапно появившегося Бачиоки.

В первую минуту Долорес не поняла причины всеобщего смятения; но при взгляде на графа по телу ее пробежала дрожь, и она невольно схватила руку своего возлюбленного.

— Кто вы и что вам угодно? — спросил Олимпио, гордо выпрямившись и сильно побледнев.

Бачиоки подошел к священнику, сказал ему несколько слов на ухо, тот удалился; затем обратился к присутствующим.

— Хотя неприятно нарушать этот обряд, — проговорил он, — но обязанность моя требует того.

— Государственный казначей, граф Бачиоки? — прервал его вопросом Олоцага.

— В доме дона Агуадо на Вандомской площади найдены орудия, вследствие которых люди, живущие в этом доме, привлекаются к процессу об адской машине.

— Как! — вскричал Олимпио. — Разве дозволены аресты в святом храме? Кто осмелился дать такое дерзкое приказание?

— Вы забываете, генерал, где мы находимся, — проговорил Бачиоки, между тем как присутствующие с любопытством толпились около алтаря. — Я только что получил повеление и прошу вас, холодно и резко сеньору, живущую в вашем доме, и маркиза Монтолона немедленно следовать за мной.

— Найдены орудия, относящиеся к адской машине! — вскричал Олимпио. — Это низкая клевета!

Клод подошел к взволнованному другу и взял его за руку.

— Все это объяснится! Постараемся избежать сцены, недопустимой в этом священном здании.

— Я потребую ответа! — вскричал Олимпио, и слова его громко раздались под высокими сводами. — Не бойся, — нежно проговорил он Долорес, которая, дрожа всем телом, стояла подле него. — Я догадываюсь, кому обязан ловушкой, но на этот раз виновные дорого заплатят за это.

— Будьте так добры, следуйте за мной, проговорил Бачиоки.

— Сети нарочно расставлены в этом месте, так как знают, что я не соглашусь осквернить его. Пойдем, дорогая моя Долорес, посмотрим, долго ли протянется эта гнусная игра!