Эвиал

— Н-на тебе, — прорычал Рэд, ударяя по ненавистной «повязке» всей злостью, всей обречённостью. Говорил Эгмонт, что нельзя бороться с Тьмой — себе дороже будет. Ну и шут с ним.

— Получай, — Рэд ударил «повязку тьмы» воспоминаниями. Рассвет на побережье, далёкая синь летнего неба, прохлада родниковой воды, искристая роса поутру, раскалённый жёлтый песок под ногами, крики чаек, смех людей, весенний дождь — всё то, что ненавистно Тьме, всё то, чего никогда в Ней не было.

«Повязка» тревожно зашевелилась. Ей было неуютно, больно, страшно. На неё сыпались образы, которых она никогда не видела и даже представить не могла. И вместе с образами холодная иррациональная ненависть. Человеческая ненависть. Самое сильное чувство во всём мире. После любви. Но Рэд уже давно никого не любил.

«Червю было наплевать на все и всяческие Силы, он хотел одного — жрать, а жрал он всё, что только попадалось у него на пути. Хотя чудовище и явно отдавало предпочтение живому мясу.

Тень исчезла. Фесc оглянулся — что это, он стал выше ростом? И откуда взялся этот струящийся за плечами невесомый тёмно-серый плащ?

Он выпрямился. Увидел горящие яростью глаза Клары, увидел остановившихся и двинувшихся к нему её спутниц, одну из них он узнал — Раина, воительница, служившая в охранявшей Долину Вольной страже.

Клара атаковала в тот же миг, не давая ему даже передохнуть. И её совершенно безумный выкрик «Отдай Мечи!», который Фесс в первый миг даже и не понял.

У него не было посоха, ничего, кроме простого и честного оружия, полученного от «Белых Слонов». Глефу он оставил в стороне, и некромант отмахнулся от налетающей Клары мечом. Сила в его замах оказалась вложена совершенно нечеловеческая — боевая чародейка, мастер фехтования, отлетела шагов на десять и покатилась по траве, выпустив даже свою знаменитую рубиновую шпагу.

Больше никто вызов некроманту не бросил.

Один только Кицум глядел на него пристально, изучающе, однако ничего не делал.»

Рэд с ужасом понял, что этот странный человек его видит. Именно его. И видит насквозь, выворачивая душу на изнанку. Как только Рэд это подумал, Кицум одобрительно кивнул и подмигнул, мол, не боись, борись.