Эвита. Подлинная жизнь Эвы Перон

Когда испанскому владычеству пришел конец и во главе каждой провинции, получившей самоуправление, встал каудильо, появились предводители, которые были всего лишь наиболее энергичными гаучо. Они сохранили образ мыслей человека, вооруженного ножом. Они так же легко расправлялись с норовистыми противниками, как вырезали язык у забитого животного. Так, первыми хозяевами страны стали главари банд. Как только одному из предводителей этой нации головорезов требовались деньги, он принимал решение продать несколько кусков огромного пространства, которое никому не принадлежало.

Страна была поделена на участки. Платить можно было натурой. За несколько лошадей приобретали участок земли, для разметки которого порой нужно было шагать целый час. Век спустя этот участок становился настоящим царством для потомков первого владельца. Прошел еще век, и Аргентина была стреножена. Животные оказались в загонах, а люди — под гнетом фермеров, управлявших своей собственной империей…

5

Перон родился в ста километрах от Буэнос-Айреса в богатой пампе. Большую часть населения города Лобоса, то есть города «волков», составляли богатые фермеры и важные персоны. К тому времени, когда в октябре 1895 года на свет появился Хуан Доминго, семейство Перонов пришло в упадок. Марио Перон, его отец, стал служить с тех пор у более удачливых фермеров.

Разорился он не из-за мотовства. Напротив, Марио, в чьих жилах текла итальянская кровь предков, носивших фамилию Перони, был честным тружеником, быть может, несколько ограниченным, заключенным в тесные рамки небом и временем, своими животными, своим полем. Он женился на молодой женщине с примесью индейской крови, по слухам, страдавшей приступами меланхолии. Ничто не могло вывести ее из задумчивости. Все, что она видела, становилось предлогом для того, чтобы унестись мыслью в высокие сферы: фотография, ткань, слетевший с дерева лист. Никак не могла она избавиться от тоски. Напрасно осыпал Марио любимую жену все более роскошными подарками. Мадам Перон сохраняла отсутствующий вид, лишь слегка вздрагивали веки. Став матерью, она не обращала внимания на своих двоих сыновей, и они росли без ее ласки.

На всю жизнь у Марио Перона осталось впечатление, что эта женщина так и осталась непокоренной. Отсюда и разорительные подарки, которыми он ее осыпал в надежде получить на одну улыбку больше. Но жена его принадлежала божественным далям, и никакой бриллиант не мог вернуть ее на землю. В результате Марио Перон потерял свои земли и стада. Разорение погнало семью Перонов с двумя детьми, старшим Марио и младшим Хуаном, на территорию Санта-Крус у южных пределов американского континента.

* * *

Баранов с фермы Перона работники оскопили, пользуясь собственными зубами, а телят — щипцами. Вечером на кухне эстансии они лакомятся плодами своих трудов, в то время как окровавленные барашки жалобно блеют в коралях. Загон расположен неподалеку, и часто какая-нибудь овца пытается лизнуть через железную проволоку стонущего ягненка. Тысячи баранов много дней проделывают долгий путь в облаках пыли. Собаки набрасываются на раненых животных и перегрызают им глотки на обочине дороги. Они пьют мутную воду из реки, дожидаясь, когда подгулявшие гаучо снова сядут на коней и двинутся в путь. Море животных медленно катится по направлению к холодильным камерам. В аккуратных строениях витает нескончаемый запах смерти. Потоки воды непрерывно смывают кровь, текущую рекой. Лачуги рабочих, рассеянные вокруг бойни, пропитаны запахом смерти.

На морском берегу чайки камнем падают вниз, дерутся между собой из-за отбросов, сбрасываемых в море. А на окраинах поселка смерти с одной стороны отправляют бочонки с жиром и выпотрошенные замороженные бараньи туши, покрытые марлей, а с другой стороны принимают новых животных, пригоняемых бесчисленными стадами. Дрожащие животные скапливаются в конце длинных дощатых коридоров, где под общим натиском они вынуждены продвигаться вперед, чтобы их внезапно поразила сверкающая молния ножа.

Кондоры мерно бьют своими мощными крыльями. Время от времени они набрасываются на кроликов и кошек, не брезгуя и падалью. Огромными воздушными стадами бесконечно кружат они, то приближаясь, то удаляясь. Круги все сужаются, птицы долго планируют, нацеливаясь, выслеживая, рыская, вновь поднимаясь ввысь, чтобы наконец ринуться вниз в яростном урагане крыльев, красных гребней и окровавленных клювов, нападая на детенышей животных.

Оглушительно хлопая гигантскими крыльями, они изолируют свою жертву, ослепляют ее, потрошат и разрывают на куски, стервенея от кровавой плоти. Потом птицы снова поднимаются ввысь широкими кругами, удаляясь все дальше и дальше от этих кладбищ, от этих останков, которые шевелит ветер, словно желая наполнить их новой жизненной силой.

Маленький Хуан Перон без страха смотрит на эту картину; такие спектакли разыгрываются ежедневно среди обломков скал. Иногда валуны срываются со склонов и откатываются на сотни метров, не придавив никого, лишь примяв траву…

* * *