Эвита. Женщина с хлыстом

И вправду с этого времени, при всем своем неуемном желании обладать, она стала все реже и реже щеголять в богатых нарядах; даже ее волосы выглядели не такими ослепительно белокурыми. Изменения во внешности соответствовали ее новой роли, но то, что она не изменилась в главном, доказывали те баснословные богатства, которые она продолжала собирать в своих руках, что явилось предметом жестоких дебатов в палате депутатов. Даже ее щедрое жалованье, когда она была еще не директором, а просто сотрудником радио «Белграно», не могло никоим образом окупить всех ее баснословных трат. Ни у нее, ни у Перона, когда они встретились, не имелось никаких личных сбережений, точно так же ни армейская зарплата, ни его жалованье как президента, которое составляло менее двух тысяч долларов в месяц, не могли окупить тех сорока тысяч долларов в год, которые Эва тратила на одну только одежду из Парижа – она посылала своего собственного «курьера-кутюрье» покупать модели от Диора, Бальмэна, Фа и Роша. На зарплату Перона – а Эва теперь не получала ничего – невозможно было заполнить шкафы, занимавшие три большие комнаты в резиденции, шляпами, обувью и платьями или купить меховые шубы, которых у нее было около дюжины; у Эвы был халат, отделанный горностаем, и горностаевая шуба, и плащ из страусовых перьев, и лазурная норка, каких, как она хвасталась, в мире имелось всего только две. История гласит, что в ее молодые и безденежные годы она как-то пришла к своему портному в намерении уговорить его сшить ей что-то новое, тогда как старый счет все еще не был оплачен. В ожидании, потому что в те времена ее еще заставляли ждать, она перебирала образцы мехов – около дюжины или вроде того: норка, соболь, горностай и прочие дорогие меха. Когда наконец портной повернулся к ней, требуя платы по задолженному счету, она бросила меха ему в лицо, крича, словно фурия: «Вы – дурак! Вы надоедаете мне с этим мизерным счетом! Знаете ли вы, что в один прекрасный день у меня будут шубы изо всех этих мехов!» Портной, на которого все это произвело впечатление, согласился сшить ей еще один наряд до того, как она оплатит счет. Независимо от того, правдив ли этот рассказ, Эва действительно заказывала везде меха. Аргентинцы, которые, подобно всем прочим в их полушарии, любят похвастаться, что у них все – самое большое и самое лучшее, уверяют, что она собрала коллекцию драгоценностей, которая была самой дорогой в мире со времен Клеопатры. Большую часть этих драгоценностей ей преподнесли правительственные чиновники, которые желали войти в фавор, или профсоюзы, собиравшие деньги на подарок песо за песо со своих членов; другие драгоценности она получала более пиратскими способами. Среди ее ближайших друзей в те дни были Альберто Додеро – невероятно богатый корабельный магнат – и его юная американская жена. Додеро получил монополию на речные перевозки; он планировал также открыть коммерческую авиалинию в Европу и уже истратил тысячи песо, добиваясь правительственного разрешения на свое дело. В один прекрасный день Эва подчеркнуто восхитилась бриллиантовым кольцом на пальце жены Додеро, которое стоило всего ничего – около двадцати тысяч долларов. Додеро в тот же миг сорвал его с пальца жены и преподнес Эве. С разрешением на открытие авиалинии у него больше не было проблем. Позже, когда Альберто Додеро умер, его корабельный и авиабизнес перешли к правительству, а в 1951 году Эва судилась с его наследниками за владение поместьем в Биарице, где она останавливалась во время своей поездки по Европе и которое, как она утверждала, Додеро пообещал ей.

Когда Эва стала la senora Presidenta[18], гардероб ее продолжал пополняться столь же разбойными методами. Перед своей поездкой в Европу она заказала двадцать нарядов в магазине на Калье Флорида. Платья ей выслали вместе со счетом, но чек неожиданно вернулся оплаченным только наполовину. Когда кутюрье указала на несоответствие, ей объяснили, что она должна чувствовать себя достаточно польщенной уже и тем, что находится под покровительством первой леди. Глупая женщина продолжала протестовать и заявлять, что она не собирается раздавать даром свои модели, даже и жене президента. Кончилось тем, что в ее заведение прибыл инспектор, обнаружил некоторые мелкие нарушения, и полиция на неделю прикрыла ее бизнес. Эва использовала ту же тактику и с модным меховщиком – вновь она оплатила лишь половину счета, но тот поступил весьма мудро – и не стал возражать.