Эвита. Женщина с хлыстом

Возможно, Миранда счел ту легкость, с которой совершилась отставка Марголио, лишним подтверждением того, что его собственная позиция устойчива и нерушима, хотя кое-что говорило, что и его солнце скоро зайдет. Очередной скандал разразился вокруг крупной сделки по поставкам текстиля из Бразилии, которая была разорвана, несмотря на то, что оплата в размере двадцати миллионов песо уже куда-то делась. Депутат от радикалов Арайя, потребовавший расследования деятельности ИАПИ, получил опасное пулевое ранение от переодетых полицейских и был вынужден, как и полковник Каттанео, бежать в Уругвай.

Миранда также имел безрассудство заявить, что Перона как политика волнуют только собственные дела; он сделал это на обеде, в компании иностранцев, но один из них, мексиканский сенатор, поклонник Перона, донес ему об этом разговоре. Одного подобного промаха – и Миранда не мог об этом не знать – было достаточно, чтобы сделаться самым заклятым врагом Эвы, поскольку она позволяла другим в адрес Перона не больше критики, чем в отношении себя.

Через несколько дней – это произошло в конце декабря 1948 года – Миранда опрометчиво заявил посетившим его торговцам шерстью, что не он, а Эва несет ответственность за грабительские пункты в их контрактах. Торговцы обратились к Эве, и через несколько дней газеты сообщили, что здоровье Миранды требует лечения в Уругвае. Возможно, впрочем, Миранда не ошибался, когда полагал, что Пероны не смогут действовать без него, поскольку ему позволили удалиться с минимальным скандалом и сохранив максимум своего состояния, и некоторое время он еще поддерживал связь с президентом по телефону.

Глава 10

Я не получаю зарплату. Я ни в коем случае не правительственный функционер. Я свободна, абсолютно свободна.

Э.П.

Эва наложила руку не только на финансы страны, не только на газеты и радио, которые она держала за горло. Никто и ничто не избежало ее влияния: министры и иностранные дипломаты, сенат и палата депутатов, Верховный суд, профсоюзы и полиция, – и даже армия, которая всеми силами старалась лишить ее власти, не сумела хотя бы поколебать ее позиции. Нечего говорить, что любой из ее сторонников, перонистов, как они себя называли, готов ринуться в бой по первому ее слову. Впрочем, перонистская партия не была едина: многие верные соратники Перона не могли так же лояльно относиться к его жене. Она действовала чересчур безжалостно или, как минимум, слишком открыто, и она была женщиной и тем самым оскорбляла их консервативные принципы. Едва ли она сосредоточила в своих руках власть большую, чем та, которой обладал Перон, но она использовала ее более явно и с большей мстительностью; если она хотела избавиться от министра или депутата, этот человек уходил, хотя бы Перон и протестовал, притом, что ее приемы были до невероятности недипломатичными.

В декабря 1949 года посол Испании в Аргентине граф Мотрико ушел в отставку. Он хотел сделать это раньше, но Франко отказался удовлетворить его просьбу; теперь же генералиссимус угрожал разорвать экономические отношения с Аргентиной, невзирая на нужду в аргентинской пшенице, и крупная махинация, которую провернула ИАПИ, была не единственной причиной его ярости. Выяснилось, что граф говорил чересчур свободно, хвастаясь, что он расплатился за большую часть пшеницы любезностями в адрес четы Перон. Эва, которая всегда недолюбливала титулованных дипломатов, вызвала его в свой офис. Когда ей передали, что он пришел, она вскричала достаточно громко, чтобы граф мог услышать: «Пусть старая сводница охладит свой пыл! Пригласите сначала кого-нибудь другого». После этого инцидента корабли с пшеницей, направлявшиеся в Испанию, повернули обратно, посол ушел в отставку и отношения между двумя странами стали натянутыми.