Эвита. Женщина с хлыстом

Поначалу между профсоюзами и Пероном все шло как по маслу или почти как по маслу; зарплата подскочила на пятьдесят и шестьдесят процентов, и каждому выдавалась премия в размере месячной зарплаты в конце года; у сельскохозяйственных рабочих появился получасовой перерыв на завтрак и, кроме обеденного перерыва, три часа сиесты летом. Те же сельскохозяйственные рабочие и служащие контор получили получасовой перерыв на чай – странный отголосок британского влияния. Большинство новых законов о труде были в теории справедливы, некоторые – забавны, но на практике они исполнялись лишь в той мере, в какой могли ударить по хозяевам. Трудовым судам, организованным по франкистскому образцу, вменялось в обязанность разбирать конфликты, возникающие между работниками и хозяевами, но, исключая те случаи, когда наниматель являлся активным перонистом, решения всегда принимались в пользу рабочего. Новые законы, даже когда они применялись справедливо, порой приносили бизнесменам неоправданные убытки. Один владелец отеля, дела которого шли из рук вон плохо, не мог закрыть свое заведение, потому что он должен был выплатить каждому работнику компенсацию в размере месячной зарплаты за все те годы, которые они у него служили, а многие трудились у него больше двадцати лет. Однако же ему все-таки пришлось, и это уже никого не удивляло в Буэнос-Айресе, терпеть эти потери. Такие неожиданно ставшие гарантированными привилегии породили взаимное недовольство между нанимателями и работниками; рабочие – и их можно понять – извлекали все выгоды из своего нового положения, а их работодатели злились, что они тратят лишние деньги, полученные в зарплату, на вино и развлечения, пренебрегая иными, лучшими возможностями. Перона не слишком тревожило это взаимное раздражение, на самом деле они с Эвой даже подогревали его своими речами, потому что считали, что в Аргентине должен был быть один хозяин и одна хозяйка.