Эвмесвиль

Ambiance[102]: в эти часы большие города начинают грезить; ночь набрасывает на них свое покрывало. Наш гость видит знакомых и незнакомых, которые побуждают его вступить в разговор, решить какое-то дело, чем-то развлечься. Только, сколько б их ни проходило мимо, он от общения отказывается. То есть отказывается разменивать сокровище, которое в нем накапливается, на мелкие монеты. Сам вид этих людей трогает его больше, чем их бренные личности. Будь он живописцем, он сохранил бы это в себе и потом выпустил на свободу в каком-нибудь шедевре. Будь он поэтом, он мог бы вновь оживить это настроение для себя и других: гармонию людей и домов, затухание красок и пробуждение звуков по мере наступления ночи. Все перетекает одно в другое и сплавляется воедино.

Tout, jusqu'au souvenir[103], tout s’envole, tout fuit
Et on est seul avec Paris, l’onde et la nuit [104].

Как всякое наслаждение, и это тоже усиливается благодаря воздержанию. Способность ощущать, а вместе с нею и сами ощущения обостряются до внушающего тревогу чутья. Незримая гармония все больше и больше — до ослепления — вливается в гармонию зримую. Гость в любой момент мог бы войти в реальность. Если же он отказывается от нее и упорствует в нежелании, это значит, что сверхчувственный жених еще не удовлетворен предлагаемым. Теперь фигуры выгибаются во все более сильных родовых схватках; они хотят быть узнанными.

Скала ждет своего Моисея, чей посох должен ее коснуться.

16

А как же тогда с пресловутым дьявольским копытом? Отец и брат подразумевают под ним мою службу, особенно в периоды внутренней смуты, на время которой они прячутся в нашем домике, чтобы снова выползти из него, когда худшее останется позади. У них не только в фигуральном смысле, но и на самом деле спрятаны на чердаке два флага, которые они вывешивают в зависимости от политической погоды. Если удержится Кондор, они могут козырнуть незапятнанной репутацией; а если восторжествуют его противники, то они-де всегда были на их стороне. Возможно, когда-то они вели семинар по Джордано Бруно; теперь они станут хвалиться этим как героическим подвигом. Однако любой историк знает, что и людей, и власти можно описывать с самых разных, даже противоположных точек зрения.

Меня снова и снова поражает та непосредственность, с какой мой родитель пытается согласовать свои, по сути похвальные, теории с нашей искривленной действительностью. Я, в отличие от него, знаю, что в пределах искривленной действительности я в любом случае лежу криво, и полагаю, что именно это знание придает моему мышлению чистоту. Впрочем, когда я действую, то действую не криво, а по косой; соответственно ситуации и без сострадания к себе. Правда, разница между тем и другим типом поведения в сегодняшнем Эвмесвиле в расчет не принимается.

*

Кондор придерживается учения Макиавелли, согласно которому фундаментом государства являются надежное войско и хорошие законы. Можно было бы добавить сюда и третий компонент — гарантированное каждодневное пропитание. Компонент этот в самом деле присутствует; власти заботятся и о добавках к хлебу насущному — в особенности о зрелищах. Как раз в таком контексте — во время соревнований, а также на рынках (реже — в связи с судебными заседаниями), — могут возникнуть волнения. Полиция легко справляется с ними, еще лучше, когда Домо просто дает им выдохнуться. «Им надоест, когда они достаточно набуянятся». Он также придерживается мнения, что лучшие полицейские — как и лучшие домашние хозяйки — это те, о которых меньше всего говорят. От многих забот его избавляет телевидение: трансляции всякого рода игр и репортажи о трагических происшествиях привлекают наших сограждан больше, чем политика. Кроме того, массы рассредоточены по разрозненным домашним хозяйствам.

Надо еще заметить, что Кондор популярен в народе. А значит, внутренних беспорядков опасаться не стоит, хотя они возможны в любое время. Они, если и случаются, то неожиданно — подобно землетрясению. На смену классическим революциям уже давно пришли военные мятежи, которые чередой следуют друг за другом. Даже трибунам для переворота требуется прежде всего генерал. Это прописная истина; все заговорщики ссылаются на коррупцию при предыдущем режиме. И тут они почти всегда правы.

А в том, как новые господа себя преподносят, имеются варианты: одни ссылаются на народ и его волю, другим, как Кондору, достаточно силы самих фактов. В некоторых случаях важную роль играет правдоподобная жовиальность лидера.