Эволюция

– Да он походу просто ходить нормально разучился, – произнёс его напарник, – Смотри, как пригибается.

– Ничего, – сказал пират, подходя к блестящим штукам, которые они припарковали у входа, – Труд облагораживает. Потолкаешь неделю тачки в шахте и снова научишься ходить. Залезай.

Нарк кивнул на один из гравиков и я попытался залезть на него. Вышло со второй попытки. При этом аппарат сильно прижался к земле. Видимо, вес мой не изменился.

– Ничего себе, – воскликнул шонг и начал что-то регулировать на передней части своего транспорта, возвращая его в первоначальное положение, – А с виду такой тощий. Видать, на пользу тебе пошла диета из тухлятинки.

И оба пирата снова рассмеялись. Ощущения от передвижения на гравике были странными. Земля быстро проносилась мимо, но никаких нагрузок не было. Я спокойно сидел позади Нарка и смотрел по сторонам. Скорость была большой и через десяток минут за нашими спинами уже закрывались ворота поселения.

– Гончую нашли, – спросил, слезая на землю, Кирс у одного из охранников.

– Нет, – ответил тот, – все уже вернулись. Вы последние. Босс велел расставить дронов по периметру долины, если гончая не ушла, то её найдут в течение пары дней. Кого это вы притащили?

– Ты не поверишь! Этот раб прожил в долине целый месяц. Мы нашли его в пещере среди горы тухлятины.

– А я думаю, чем это от вас так воняет, – сморщился охранник, – Отведите его в дезинфектор и сами помойтесь.

– Вечно ты ворчишь не по делу, Тарк! – весело ответил охраннику Кирс, – У нас здесь целое событие! Раб месяц протянул без еды и воды, а ты недоволен, что от него плохо пахнет!

– Уйдите с глаз моих, говорю, – произнёс шонг и оглушительно чихнул, – Этого своего выживенца уберите, а то, неровен час, Руйд придёт. Тогда все огребём.

– Да спит он, – неуверенно сказал Нарк и начал толкать меня в сторону шахты, – Чего ему ночью по базе ходить?

– Спит, не спит, а вонючесть свою унесите, – проворчал Тарк и зевнул, – Раз все вернулись, то пора спать. С утра ещё дронов расставлять.

Вход в шахту закрывала синяя плёнка. Нарк приложил какую-то штуку к блестящей пластине на стене и проход на время открылся. Мы попали в большую пещеру, которая полого уходила вниз. В стенах по бокам пещеры было несколько дверей, к одной из которых и подвёл меня пират.

– За дверью комната, – сказал он, – Как зайдёшь – встань посередине и подними руки, – не дожидаясь ответа, он толкнул меня внутрь и закрыл дверь за моей спиной. В комнате пахло неприятно. Я начал ходить вдоль стен и нюхать воздух. Когда я вышел в центр комнаты, то освещение немного изменилось, и сверху на меня полилась какая-то жидкость. Она была невероятно холодной, и я сразу попытался укрыться у одной из стен, но поток последовал за мной. В итоге я забился в один из углов и сжался в ожидании, когда прекратится эта ужасная пытка.

Через несколько минут поток иссяк, и открылась дверь.

– Мда, – произнёс Нарк, глядя на меня, – Может за неделю и не получится тебя привести в чувства. Если вообще получится… Идём, животное, отведу тебя к сородичам.

Я встал и покорно последовал за пиратом. В данный момент я готов был на всё, лишь бы уйти из этой страшной комнаты. Меня отвели к рабам, которые жили в огромной пещере за соседней дверью. Десятки шонгов лежали на полу и небольших штуках вдоль стен. На моё появление рабы никак не отреагировали и я, с трудом найдя небольшой свободный от тел участок, улёгся на пол.

Вокруг были горы вкусной беззащитной еды, но стресс от смены тела заглушил инстинкты и я провалился в тревожный сон. Было холодно. Было ужасно холодно.

Утром всех разбудил ужасно противный рёв, который исходил от блестящей штуки над дверью. Шонги вокруг меня начали вяло шевелиться и вставать. Через пару минут дверь открылась, и в пещеру вошли охранники. Следом за ними вкатилась небольшая тележка. Её толкал перед собой пухлый синекожий. Я бы сказал, что он тоже пират, но на его шее было кольцо, которое соединялось блестящей цепочкой с телегой. Охранники разошлись в стороны, и владелец тележки начал что-то раздавать жадно тянущим к нему руки рабам. Когда подошла моя очередь, мне выдали кусок испорченного мяса и ещё что-то. Пахло это преотвратно, но, судя по действиям рабов, это была еда.

Я честно попробовал мясо, но тут же его выплюнул. Язык щипало, а в горле появился комок.

– Почему ты не ешь? – раздался скрипучий голос у меня за спиной. Я обернулся и увидел истощённого шонга, который жадно смотрел на куски в моих руках.

– Это не еда, – медленно сказал я.

– Отдашь? – с надеждой сказал раб.

– На, – ответил я и протянул шонгу еду. Тот жадно схватил пищу и убежал к ближайшей стене.

– Это было ошибкой, – услышал я другой голос – рядом со мной стоял другой раб. Я узнал его – это был тот дикарь, который укусил охранника, – Теперь тебе может не хватить сил для работы. Он тоже раньше так делал. Но на этой каторге закон суров. Если не сдашь норму, то не получишь еду.