Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки

Значит, редакторы середины I тысячелетия, по мнению Смита, способствовавшие демифологизации Библии, не были настроены на искоренение мифа как такового. И действительно, лишь позднее переводчики переделали «Море» в «море», «Реку» в «реку» и «Смерть» в «смерть». Скорее, врагом был миф, в котором значительные роли доставались богам помимо звезды спектакля. И поскольку нарратив вызывает интерес, только когда его результат неоднозначен – то есть когда могущественный персонаж в нем не один, – смерть подобных мотивов означала смерть истинного мифического повествования.

Переход от политеизма и мифического нарратива можно мельком увидеть отраженным в осколках мифов, уцелевших в Библии. В распространенном переводе один из стихов Книги пророка Аввакума гласит: «Бог грядет… от горы Фаран» и «пред лицем Его идет язва, а по стопам Его – жгучий ветер»¹⁰¹ [в английском тексте вместо «жгучего ветра» – «мор» или «чума». – Прим. пер.]. Но древнееврейскими словами «язва» и «чума» называли богов язвы и чумы, Дебера и Решефа¹⁰². В ханаанском пантеоне оба были яростными разрушителями¹⁰³, но как отмечал Смит, этот компонент их индивидуальности не вписывался в Библию. Скорее, они появились в ней как малозаметные члены свиты Яхве. И переводчики последующих времен, сделав из имен богов нарицательные существительные, превратили Язву и Чуму из малых богов всего лишь в проявления власти Яхве, причем абстрактные проявления. По-видимому, здесь Яхве повторяет стратегию, которую мы рассмотрели на примере Мардука в предыдущей главе, – отходит от монотеизма путем незаметных завоеваний, ассимилируя других богов и превращая их в самого себя.

Отрывок из Книги пророка Аввакума иллюстрирует рассуждения Смита о том, каким образом ханаанский политеизм вылился в израильский монотеизм. Боги, занимавшие в пантеоне места ниже Эль, такие, как Дебер и Решеф, постепенно утрачивали статус, пока не исчезли совсем. Когда с этой реорганизацией на среднем уровне было покончено, от сокращенного пантеона осталось лишь божество, занимавшее самую верхнюю ступень – теперь его звали Яхве – и сверхъестественные существа на самой низшей ступени – божественные вестники, или ангелы¹⁰⁴.

Перекрестное опыление

Теолог Роберт Карл Гнас прозорливо заметил в 1997 году, что «сдвиг парадигмы» происходит по мере того, как все больше исследователей признают «постепенную эволюцию сложной яхвистской религии из политеистического прошлого». Все чаще и чаще «представления о постепенном возникновении монотеизма сочетаются с пониманием интеллектуальной преемственности Израиля и Древнего мира в целом»¹⁰⁵.

«Интеллектуальная преемственность» – органическая связь между религией Израиля и предшествующими ей религиями – определенно укладывается в рамки, которые мы видели в нескольких последних главах. Боги меняют характер, сливаются с другими богами и получают новые имена, при этом радикально меняются верования, тем не менее совершенно новые религии не возникают ниоткуда. Даже египетский фараон Эхнатон, не чуждый теологических новшеств, сотворил свой монотеизм из подручных средств: Атон, его единственный истинный бог, ранее существовал в политеистическом контексте и впервые обрел форму как потомок бога солнца Ра.

Однако интеллектуальная преемственность способна выйти запутанной, как в случае с Древним Израилем. Главой ханаанского пантеона был Эль, и в начале этой главы мы видели, что существуют причины полагать: Яхве унаследовал немало характерных особенностей Эль¹⁰⁶. Но теперь мы видим также причины поместить Яхве в родословие Ваала. Яхве описан языком, которым ранее описывали Ваала, он сражается с теми же мифическими существами, с которыми сражался и Ваал. (В одном библейском стихе даже, по-видимому, отождествляется его дом, гора Сион, с домом Ваала, горой Сапан.¹⁰⁷) Так как же обстояло дело? Каким образом Яхве стал отчасти Эль и отчасти Ваалом? Как примирить два его наследия?

Прежде всего следует вспомнить, что боги – продукты культурной, а не биологической эволюции. В биологической эволюции линии родства ясны. Можно получить все свои особенности либо от одного родителя, либо от обоих, – в зависимости от того, клональным или сексуальным способом воспроизводится конкретный вид. Так или иначе, с началом развития яйцеклетки наследие определено: дальнейшего воздействия на ДНК уже не будет. В отличие от этого, при культурной эволюции возможно непрерывное «перекрестное опыление». Вот почему английский язык, несмотря на то, что его называют «германским», имеет сходство с романскими языками. Спустя долгое время после того как германские племена осели в Англии, язык, на котором говорили их потомки, пополнялся за счет обмена словами с французским языком жителей противоположных берегов Ла-Манша. И если уж на то пошло, сам «германский» источник пополнялся из нескольких других, в том числе благодаря англам и саксам, а также другим племенам.