Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки

Эти представления о происхождении религии — взгляд с точки зрения современной психологии — в некотором отношении просто обновленный вариант представлений Эдуарда Тайлора: первоначально люди придумали богов и духов, чтобы объяснить необъяснимое. По сути дела, Тайлор даже смутно предвидел нынешний акцент на реципрокном альтруизме: «С тех пор было принято считать, что духовные сущности влияют на события материального мира и управляют ими и жизнью человека; подразумевалось, что они поддерживают связь с людьми, а людские поступки доставляют им удовольствие или неудовольствие, и вера в их существование естественным, можно даже сказать — неизбежным образом, рано или поздно должна была привести к активному поклонению и умилостивлению» [1118].

Тем не менее в расстановке акцентов есть разница. Когда Тайлор говорит, что вера в богов «естественным образом приводит» к их умилостивлению, он, по-видимому, имеет в виду, что этот прогресс был естественным логически— что размышления о нем в конце концов приводят к заключению, что боги удовлетворятся, если обеспечить их уважением и пищей. В отличие от Тайлора, эволюционный психолог мог бы подчеркнуть, насколько кровный характер носит эта заинтересованность в умилостивлении; она ощущаетсякак правильный поступок. Часто высмеиваемое упоминание Тайлора о «древних философах-дикарях» (см. главу 1) действительно относится к бесстрастному, отчужденному размышлению в большей степени, чем к тому, которое происходило на самом деле в головах людей. Некоторые характеристики разума, подкрепляющие религиозные убеждения, — «когнитивные» черты, управляющие нашей «интеллектуальной жизнью», но вместе с тем пронизанные чувством.

Разнообразие религиозного опыта

Помимо нашей ментальной аппаратуры для сознательных размышлений о причинно-следственной связи — аппаратуры, сформированной эволюцией реципрокного альтруизма, — существуют и другие внутренне присущие нам инструменты для принятия во внимание причинно-следственной связи, и некоторые из них действуют почти исключительно на уровне чувства.

Например, в те времена, когда наши предки еще не знали, что болезни переносят микроскопические организмы, естественный отбор, по-видимому, восполнил этот пробел в знаниях, внедрив в наши гены отвращение к вещам, способным вызывать болезни. К этому выводу психолог Пол Розин пришел, изучая отвращение [1119]. Он считает, что не случайно все, что вызывает отвращение у людей повсюду — разлагающиеся трупы, экскременты, тухлое мясо, — опасно для нашего здоровья.

Но каким бы безыскусным ни выглядело чувство отвращения, оно содержит в себе определенную метафизику: чувство, что некоторые предметы в корне нечисты и излучают незримую ауру скверны, создавая зону ужаса. Паскаль Бойер предполагал, что отвращение — наша «система логических выводов о заражении» — могло привести в действие представления о ритуальном загрязнении, фигурирующие во многих религиях [1120]. (Вспомните грех, который так раздражал богиню моря из главы 1, — не выброшенные предметы, загрязненные близостью к выкидышу.)

Существует и еще одна особенность человеческого разума, которая могла иметь отношение к религиозному опыту, и, подобно «системе логических выводов о заражении», является способом принятия во внимание причинно-следственной связи без сознательных размышлений о ней. В сущности, она появилась в наших генах настолько задолго до осознанного рационального мышления, что имеется у всех млекопитающих. Ее называют «ассоциативным обучением».

Когда пес обжигается о камни, которыми обложен догорающий лагерный костер, в дальнейшем он обходит такие камни стороной. Что происходит в голове у пса, сказать трудно, но, скорее всего, там нет пространных размышлений о причинно-следственной связи между огнем и горячими камнями, или же между горячими камнями и паленой шерстью. Предположительно пес всего лишь приобретает нечто вроде страха перед этими камнями, страха, который побуждает его вести себя так, словноон понимает связь между камнями вокруг догорающих костров и паленой шерстью. Однажды мне довелось выгуливать золотистого ретривера по улице мимо перекрестка, на котором несколько недель назад его сбила машина. По мере приближения к перекрестку собака шагала все медленнее и опасливее, пока наконец не остановилась, отчаянно сопротивляясь любым попыткам сдвинуть ее с места. Казалось, в ее представлении злополучный перекресток окружен чем-то вроде жуткой ауры, и чем он ближе, тем острее ощущается эта аура.

Следы примитивного механизма обучения такого рода в человеческом мозге могут побудить людей считать некоторые предметы и места населенными злом — подобные представления есть в разных религиях. Отсюда, вероятно, и чувство ужаса, которое некоторые антропологи связывают с примитивным религиозным опытом.