Эволюция бога. Бог глазами Библии, Корана и науки

Некоторым людям с трудом верится в это последнее условие — всеведение и всемогущество. При современной научной культуре это неудивительно. Но работа Бойера также указывает, что подобные маловероятные особенности были плюсом для мема бога, когда он только зарождался десять тысячелетий назад. Эксперименты Бойера показали: особенно хорошо запоминается то, что обладает выраженными чертами, противоречащими здравому смыслу, свойствами, не принадлежащими к шаблону конкретной категории. Если вы скажете кому-нибудь, что стол «опечалился, когда все вышли из комнаты», скорее всего ваши собеседники через несколько месяцев будут помнить именно эти слова, а не реплику о каком-нибудь заурядном столе, наделенном непоколебимым стоицизмом и принадлежащем к категории мебели[1104]. Вероятность, что вашу реплику повторят еще кому-нибудь, в первом случае также окажется выше. В итоге мемы, которые описывают богов так, как ничто другое, виденное нами прежде, имеют преимущество по сравнению с более «правдоподобными» мемами.

Точнее, лишь до тех пор, пока странность этих богов не становится излишней. Бойер говорит, что с наибольшей вероятностью будет распространяться мем, который выглядит странно, но вместе с тем о нем легко думать: он может содержать одно-два основных «онтологических нарушения», таких, как всеведение и всемогущество, однако они будут не настолько многочисленными и причудливыми, чтобы нельзя было представить себе поведение такого божества. В сущности, даже такие характеристики, как всеведение и всемогущество, находятся чуть ли не за гранью воображения. Когда два психолога расспрашивали людей о свойствах высшей сущности, ответы поражали «теологической корректностью» — «вездесущий, всеведущий» и т. п. А потом тем же людям предлагали перейти к более конкретным размышлениям, представить себе Бога влияющим на определенные ситуации. И вдруг, как по волшебству, божество стало более «человечным». Бога представляли занимающим одну точку в пространстве и неспособным делать два дела одновременно, а также, как выразился один из психологов, «испытывающим потребность видеть и слышать, чтобы дополнить в целом ненадежные знания»[1105].

Это указывает на проблему современной теологии: поскольку божеству даются более абстрактные определения, чтобы оно лучше вписывалось в научное мировоззрение, людям становится труднее соотносить себя с Богом. В середине XX века, когда Пауль Тиллих дал Богу определение «основы существования», некоторые его коллеги-теологи одобрительно отнеслись к нему, вместе с тем Тиллих столкнулся с беспокойством, непониманием, периодическими обвинениями в атеизме. Однако он мог с полным правом ответить, что его критики страдают по причине врожденной узости зрения: будучи людьми, они сталкиваются с таким препятствием, как разум, предназначенный для постижения социальной вселенной, а не вселенной в целом.

ПОСКОЛЬКУ БОЖЕСТВУ ДАЮТСЯ БОЛЕЕ АБСТРАКТНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ЧТОБЫ ОНО ЛУЧШЕ ВПИСЫВАЛОСЬ В НАУЧНОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ, ЛЮДЯМ СТАНОВИТСЯ ТРУДНЕЕ СООТНОСИТЬ СЕБЯ С БОГОМ

Отношения со сверхъестественным

Согласно Книге Бытия, «сотворил Бог человека по образу Своему»[1106]. По Аристотелю, «люди создали богов по своему образу»[1107]. Как теперь уже ясно, Аристотель, видимо, кое в чем разбирался, особенно когда речь заходила о разуме богов. Теоретически ряд самых основных характеристик человеческого разума должен быть обычным оснащением богов, особенно в «примитивных» религиях.

По-видимому, так и обстоит дело, и одна из этих характеристик заслуживает особого рассмотрения: та часть человеческого разума, которая была сформирована эволюционной динамикой так называемого реципрокного альтруизма. В свете этой динамики многое в происхождении религии и, если уж на то пошло, в современной религии обретает новый смысл.

Благодаря реципрокному альтруизму люди «сконструированы» таким образом, чтобы вступать во взаимовыгодные отношения с другими людьми, с теми, на которых они могут рассчитывать в разных вопросах — от пищи до ценных сплетен и социальной поддержки, и, в свою очередь, быть обязанными оказывать им поддержку. Мы вступаем в такие альянсы почти не задумываясь, так как нас в них втягивают эмоции, опирающиеся на генетический фундамент. Наряду с благодарностью за то, что нас приняли, мы чувствуем себя обязанными, и это побуждает нас оказать ответную услугу. Мы испытываем растущее доверие и привязанность к тем, кто проявил себя надежным реципрокатором (они же «друзья»), и поэтому остаемся вплетенными в выгодные отношения. Для этого и предназначены такие чувства, как благодарность и доверие, потому они и являются частью человеческой натуры.