Эволюция будущего

Взаимосвязь между широтой распространения и плотностью поселения можно понять, если взглянуть на геометрию ареала вида. Географические ареалы охватывают все места, где может существовать данный вид. При этом внешние границы ареала будут, скорее всего, менее благоприятными для существования вида, чем внутренняя часть ареала. Если размер менее благоприятного периметра велик по отношению ко всей площади ареала, он становится ограничением для популяции в целом, а у небольших ареалов более высокое соотношения области периметра и общей площади, чем у больших. Поэтому неудивительно, что, когда большой ареал внезапно разбивается на значительно меньшие территории, частота встречаемости вида упадёт. Географическая фрагментация ареала может влиять таким путём на вероятность вымирания, воздействуя на темп вымирания местных популяций, которые окажутся запертыми на «островках» местообитаний.

Эта взаимосвязь между размером ареала и численностью – один из самых ужасных кошмаров для тех, кто планирует природоохранные мероприятия. Урбанизация и «агрикультуризация» мира раздробили ареалы большинства диких видов при значительном расширении ареалов культивируемых видов. Это воздействие, в сущности, влечёт за собой гибель большинства редких видов в мире, многие из которых представляют собой «мега-млекопитающих». И повторимся ещё раз, что закат Эры гигантских млекопитающих – это функциональное воссоединение Гондваны.

Климат – одна из самых трудных для предсказания вещей. Но одно несомненно: воздействие человека на него было огромным, и будущее будет проблематичным.

ПЯТАЯ ГЛАВА БЛИЖАЙШЕЕ БУДУЩЕЕ

Новый мир

На Земле может быть недостаточно места и для животных, и для развития человека.

— РОДЖЕР ДИСИЛЬВЕСТРО «Королевство в опасности»

Способны ли мы предсказать, каким может быть будущее направление процесса эволюции? Иногда было бы соблазнительно выдвинуть причудливые предположения о природе видов будущего, но всё равно это в целом ненаучно. Попытки предсказать форму, цвет и внешность новых видов были бы фантазией, но не наукой. И всё же возможно сделать предсказания другого рода, основанные на том, что мы узнали из летописи эволюции.

Первая вещь, в которой мы можем быть уверены, состоит в том, что после текущего массового вымирания останутся пустые экологические ниши, и эти ниши будут заполнены вновь эволюционировавшими видами. Но какой из видов заполнит конкретную нишу – это и есть тот самый вопрос, для ответа на который нужна кофейная гуща. Стивен Джей Гулд долгое время утверждал, что главным арбитром в решении вопроса о том, какой вид заменит недавно вымерший таксон, будет случай. Например, возможно, что исчезновение носорогов и слонов подстегнёт эволюцию какой-то группы видов антилоп в направлении гигантизма, чтобы заполнить опустевшее место; или возможная замена придёт со стороны домашних лошадей. Как всё случится – это большей частью дело случая. Однако другие эволюционисты не слишком уверены в том, что точка зрения Гулда верна. Палеонтолог Майкл МакКинни (среди прочих) утверждал, что лучшие возможности для заполнения новых ниш принадлежат тем таксонам, которые он называет супертаксонами, видам, которые принадлежат к группам, которые, в свою очередь, состоят из многочисленных видов. Примерами таких групп являются грызуны, змеи и воробьиные птицы – каждая из них чрезвычайно богата видами. МакКинни отметил, что, поскольку эти группы в целом состоят скорее из неспециализированных, чем из специализированных видов, их представители многочисленны – и что как раз те же самые особенности, что способствуют их численному преобладанию, также приводят и к способности быстро эволюционировать в разных направлениях на протяжении длительных периодов времени. Другой характеристикой этой группы является небольшой размер тела.