Эволюция человечества

Веселье тоже не задалось: Паучара хотел исполнить коронный паучий танец, но в этот раз его ноги заплетались совершенно особенным образом, и вскоре он с грохотом растянулся на полу. Дети, позабыв про неприятности с угощением, радостно смеялись, остальные мысленно, чтобы не испугать ребятишек, чертыхались. Но было, было желание выбраниться громко, от души, чтоб самим сделалось неловко. Тогда бы хоть на миг полегчало.

Отовсюду стали поступать сигналы о неполадках, и праздник закончился. Лиза, уложив детей и дав наставления Паучаре, приковыляла в спальню. И теперь она сидит в одиночестве, проклиная всех на свете, и, в первую очередь, Юстаса.

Когда Юстас вспомнил про неё, Лизавета не обрадовалась. Если муж ТАК зовёт в детскую, вряд ли её там ждёт что-то хорошее.

Кроватки оказались пустыми, зато на дисплее, красным по жёлтому, светилась кривая надпись. Верхняя строчка, нацарапанная Дашей, убежала вверх, а нижняя, выведенная почерком Каспера, загнулась к низу: «Мы отнесём тараканище домой и вернёмся Не волнуйтесь с нами Паучарка».

В голове не осталось ни одной читаемой мыслеформы. Она спросила: «Что за тараканище, Юстас?», а ответа не дождалась. И представила, как по ночной степи ковыляет спятивший арахноразведчик (а в том, что Паучара спятил, спятил за компанию с убежищем, с Кораблём, с этой проклятой планетой, она не сомневалась). За ним, один за другим, бредут дети. А Паучара зачем-то играет на дудочке. Лизавета наконец разрыдалась.

И начался переполох. Вспомнилось, что воспитатель — боевой организм, хоть и с подправленными кодами. Побочным эффектом такого кустарного вмешательства стали хромота и заикание. И кто знает, что ещё?

Дальше — больше! Флаер объявил забастовку. Дроны по большей части отказывались подчиняться мыслекомандам, а взлетевшие, потеряв управление, садились где-то в степи. Многоног-внедорожник резво выбежал из ангара, и повалился на пузо. Вспахав голенастыми лапами землю, он едва не раздавил людей. А в полночь убежище погрузилась во тьму, наступил конец света. И кому теперь интересно, что там стало с Лизаветиным сарафаном?

Люди небольшими группами разбредались по степи.

Юстасу с Лизой выпало проверить сектор от убежища до Корабля, и при других обстоятельствах Лизавета бы порадовалась, что не нужно идти в ночной лес; там и днём не слишком уютно.

В ночной степи хотя бы красиво, если кому-то сейчас есть дело до красоты. А ещё светло. Две луны — одна большая оранжевая и тусклая, вторая маленькая, сияющая голубизной — и разлившийся по небу Млечный Путь освещают неживым светом пробегающие от дуновения ветерка по высокотравью волны. А ещё непонятный, забивающийся в нос запах чужих трав. Трели не то ночных птах, не то насекомых. И тысячи летающих, ползающих, прыгающих и мигающих разноцветными огоньками светляков.

Некоторые виды светляков могут пребольно куснуть. Беда не в том, что эти укусы долго ноют и зудят, а в том, что можно подцепить какую-нибудь неизвестную заразу. Ещё не было случая, чтобы кто-то из людей заболел. Но то взрослые, у них абсолютный иммунитет, а за детей страшно.

Подумав так, Лиза чуть не разрыдалась. Как они вообще могли доверить ребят дефективному монстру?! Она до него доберётся, будьте спокойны, доберётся… Хорошо, что оружие пока не устроило саботаж; разрушалка надёжно приросла к руке.

Через полчаса увидели едва различимые следы на одной из болотистых проплешин. Сначала Лизавета решила — они здесь уже проходили. Но Юстас объяснил, что убежище, едва подсвеченное сейчас тусклым аварийным освещением, всегда находилось за спиной. Не могли они так напетлять.

— Туда, — сказал Юстас и зашагал по найденному следу. Лиза молча пошла за ним. Туда, значит, туда. Какая разница, куда, если всё равно не известно, куда нужно?

Детей нашли в неглубоком овражке. Прижавшись плечиком к плечику, они грелись у пылающего почти как настоящий костерок походного обогревателя. Невдалеке, разметав многочисленные конечности, распластался Паучара.

В голове крутилась сотня вопросов, но самый главный Лиза поспешила задать Паучаре.

— Что ты хотел с ними сделать, урод!? — закричала она, и голос сорвался на визг. Лиза сунула в морду похитившему детей монстру разрушалку. Паучара лишь вяло поднял и бессильно уронил рукоклешни.

— Мама, не обижай его, — захныкал Каспер. — Ему и без тебя плохо.

— Он обкушался, — сказал Киря. — Теперь болеет.

— Он сказал, что живая ор-га-ни-ка лучше. А наша еда ему не нравится, — уточнила Даша. — Мы себе разогрели, потому что после вашего праздника животики сводит. И его бы накормили, а он светлячков налопался… Вот и мучается. Корабль недавно придумал сделать ему пи-ще-варенье. Корабль больше не сможет кормить помощников. Паучара теперь сам питается, правда, здорово? Только он пока не привык к новой еде. А когда привыкнет, хоть тараканище схрумкает.

— Только он талаканищу не слопал, тёть Лиза, — уточнил Киря, — он его сплятал, а показалось, что слопал.

— Мама, — всхлипнул Каспер, — ты его не ругай, ладно? Это мы уговорили его спасать тараканище. А потом нас позвал Корабль. И мы ходили попрощаться…