Эволюция человечества

Что там с ними дальше стало, неизвестно. Пожрали одичалые, или от голода загнулись? Они, скорей всего, и рты себе разлепить не догадались. Ну и ладно, проблемой меньше. Давно надо было от них избавляться. В этом Бен был полностью согласен с решением властей. А ведь были недовольные. Развели болтологию на форуме, вопили: «Это бесчеловечно!» Кривой Сэм их подогревал. Ну, его-то как раз понять можно, по слухам, один из крикунов — его отпрыск.

Правильно сказал Командор: «В первую очередь мы должны думать о людях». Сэм орал до хрипоты: «Они тоже люди!»

Вот тогда Командор все разъяснил. Бен подписался бы под каждым словом:

— Какие они люди? Уроды. Слепые, глухие, идиоты. В Городе и так беда. Куда ни глянь, кругом увечные — косолапые, горбатые, косые, у одного заячья губа, у другого волчья пасть… Но как отличить зерна от плевел? Пришла пора в этом разобраться. Эй, парень! — тут он указал с трибуны в толпу прямо на Бена. — Ты-ты, с пятном, как там тебя? Салага! Поди сюда!

У Бена чуть сердце не оборвалось. Он уже решил, что и его сейчас за человека считать перестанут, вслед за крикунами отправят. На негнущихся ногах он поплелся на зов Командора по коридору, образовавшемуся в толпе. Эти несколько шагов были самыми долгими в жизни.

— Поглядите-ка на него! — он крепко ухватил трехпалой рукой Бена за подбородок, разворачивая к толпе. — У парня мерзкое пятно в пол-лица, словно кровищей вымазали. Смотреть тошно! Но соображает он получше других. Сам на днях видел, как он помогал проводить ревизию припасов. Хоть и мал еще, сколько тебе?

— Четырнадцать!

— Слыхали? А трехзначные числа в уме множит! Как твое имя, малыш?

— Бен.

— Вот что, Бен, скажи-ка, сколько будет триста сорок два помножить, к примеру, на восемьсот девять?

На секунду Бену показалось, что от волнения он не скажет даже, сколько будет дважды два, но ответ, как обычно, просто высветился перед глазами.

— … Двести семьдесят шесть тысяч шестьсот семьдесят восемь.

Толпа восторженно загудела. Кто-то перепроверил счет и подтвердил ответ. Гул усилился.

— То-то, — продолжал Командор. — Вот он — человек, потому что разумный! А если каждого безмозглого выродка за человека считать, так вообще не понятно, во что превратимся. А нам нужно оставаться людьми! Расходимся!

Вот тогда Бен понял, Командор — не просто человек, он — Человечище! Думает о людях, знает о каждом, не гнушается руку подать. Столько лет прошло, а слезы и теперь наворачивались всякий раз, когда он вспоминал о том случае. И сейчас Бену не нравилось, что Старина Гарри недоволен Командором и его властью. Нет, Бен вовсе не собирался спорить с паршивцем. Больно надо! Закончит обучение и как-нибудь вечерком зайдет в Канцелярию сообщить кому следует. Еще посмотрим, как кое-кто будет щериться своей мерзкой ухмылочкой, когда его вышвырнут из Города без ружья и шокера, а затем просто забудут о его существовании.

Звон колоколов заставил Бена вздрогнуть.

— Эй, Салага, уснул, что ли? Люди ждут, показывай пропуск.

Спустя пару минут егеря оказались за Городской стеной. Лязг засова ударил по ушам — вот и все, что Город сказал им на прощание.

Город был щедр к своим жителям, внимателен и заботлив, давал все жизненно необходимое: еду, очищенную воду, одежду, жилище. Да, без излишеств, но нигде, кроме Города, и этого достать было невозможно.

Город укрывал от враждебного мира. Снаружи бесновалась природа, впадала в буйство, наступала со всех сторон, стремилась напасть, сожрать, поглотить — отомстить всеми способами ненавистному Царю-тирану за тысячелетия насилия. Так самый покорный раб становится неистовым борцом за свободу, лишь только почует слабину господина. А сейчас, не выдержав борьбы с самим собой, тиран повержен. Остатки цивилизации захлебывались в волне дикости, Стена Города сдерживала натиск хаоса.

В Городе царил порядок. Природа по-прежнему подчинялась человеку: растительность — в строго отведенных местах; животные обязаны людям жизнью и ей же расплачиваются за свое существование — человек питает их и питается ими, а не наоборот.

Главное, что давал Город, это возможность жить среди себе подобных, общаться, иметь женщин, продолжать род, вести осмысленное существование — приносить пользу. Устав гласил: «Гражданин, добровольно покидающий пределы Города, осознанно подвергает свою жизнь опасности, тем самым лишает Город своего вклада в общее дело сохранения и развития цивилизации».

Вот поэтому они, пренебрегшие Его дарами, возжелавшие для себя большего настолько, что готовы проститься и с миром порядка, и с собственной жизнью, не достойны иного прощания. Пусть последним Его звуком будет презрительно-холодный лязг засова.

Они еще вернутся с добычей, и Город великодушно простит их проступок, забудет прегрешения, распахнет врата, примет блудных сыновей своих. Обычно они возвращаются. Жаль только, что иногда по частям.