Эволюция чувств

Попытался прочесть до конца хотя бы этот параграф. Да какого черта он вообще что-то читает — четыре выходных дня впереди! Завтра первое мая, праздник, а еще День города и пятница. У Наташи завтра должно было быть два урока физики. А получается выходной. Это и к лучшему. Захлопнул учебник, пошел, положил его в шкаф за стеклянную дверцу. И направился в учительскую.

Услышав в трубке Наташино «Алё», сказал ей только:

— Я сейчас к тебе приеду.

Дожидаться ее возражений не стал.

«Еще недавно казалось, что я согласна быть даже простой игрушкой для тебя. Теперь так не кажется. Хочется, чтобы ты был полностью зависим от меня, чтобы спрашивал разрешения на всё на свете, чтобы ходил за мной по пятам…

Но так не будет. Никогда. Наверно, если я однажды попытаюсь отнять у тебя твою бесценную «свободу», ты просто бросишь меня. Не пойму, чего ты хочешь? Чтобы и я была при тебе, и ты мог в любой момент изменять мне? Но на это я не согласна. Это замкнутый круг. Наверно, все вокруг правы — мы с тобой никогда не будем счастливы».

Вся школа пользуется добротой Максима Викторовича. Он уже успел стать такой своеобразной «жилеткой» для своих учеников, но, главным образом, для тех, кто дружил с охранником Андреем. В основном это были пацаны — у девчонок совершенно другие ориентиры, и Максим это прекрасно понимает. Те мальчишки, которые помладше, любят учиться у охранников приемам самозащиты. А пацаны-старшеклассники постоянно обсуждают с Андрюхой девчонок, своих собственных или чужих, но очень заманчивых. Андрею нравятся такие беседы: готовится к тому, что его сын-подросток тоже скоро начнет сталкиваться с подобными проблемами. И Андрей понимает, что, к сожалению, не сможет давать сыну Ромке таких дельных советов, как Максим Викторович — совершенно посторонним пацанам.

Максим Викторович практически всегда разговаривает с пацанами на равных. И свысока — с девчонками, когда на переменах те усиленно организовывают вокруг него неофициальную атмосферу. Он всегда идет навстречу мальчишкам и никогда не отвечает взаимностью на девичий флирт, поэтому парни его очень уважают. Теперь, когда лучше его узнали. А в начале этого учебного года недолюбливали своего физика, ревновали, косо поглядывали: ведь все девчонки — без исключения! — начинают вздыхать и перешептываться, когда он входит в класс… Все девчонки как минимум два дня из пяти учебных обеспокоены лишь тем, как произвести впечатление на Максима Викторовича…

…Максим вышел из школы, не замечая ничего вокруг. Был целиком поглощен своими мыслями. Вдруг кто-то несмело позвал его:

— Максим Викторович, Вы спешите? Я хочу поговорить с Вами.

Беляков быстрым шагом приближался к нему. Максим остановился и повернулся к ученику лицом. Но как только поравнялся с ним, пацан замолчал и робко уставился в плиточки тротуара. В другой раз Максим уже давно начал бы подгонять его, но сейчас так же молча стоял рядом и ждал.

— Максим Викторович, — подал голос Беляков, — Вы привлекательный, умный… Я понимаю, что это не изменишь… — и снова замолчал, теряясь и смущаясь.

— Начало мне нравится, — улыбнулся мужчина. — Продолжай, пожалуйста!

Он сказал это с иронией, совсем без надменности, и Беляков даже осмелился поднять на него глаза.

— В Вас влюблена одна девчонка…

Снова наступила пауза.

— Только одна? Я думал, их больше…

Теперь уже настала очередь Белякова улыбаться. Максим обладал довольно располагающей внешностью, к тому же выглядел сегодня по-молодежному, и это само собой настроило пацана на доверительный лад.

— …А я жить без нее не могу! — выпалил Коля. — Я с ума по ней схожу… Понимаете, в прямом смысле: схожу с ума!

— И чем я могу тебе помочь? Давай сходить с ума вместе? — спокойно спросил Максим, прекрасно понимая, о ком Коля говорит, и не особо желая чем-то ему помогать.

— Вы же с ней дружите… Вся школа знает, что вы дружите!

Учитель молча смотрел парню в глаза, ожидая пояснений. Тот долго подбирал слова и, в конце концов, предложил:

— Может, Вы сделаете так, чтобы она Вас разлюбила? Ну, там, допустим, разочаруете ее…

Максим тяжело вздохнул. В нелепые ситуации загоняет его судьба. Разве имеет он право вставать на пути у своего ученика? Но выполнить его просьбу все равно нереально. Он уже столько раз ее разочаровывал! Разве это поможет? Подставив лицо ветру и слегка щурясь от солнца, произнес:

— Ты же сам сказал, мы с ней дружим. Если бы я тебя попросил обидеть друга, ты бы согласился? Тебе надо придумать другой способ.

— Какой? — Коля с надеждой заглянул учителю в глаза.