Эволюция чувств

Макс с Костиком приготовили первую порцию шашлыка и — с чего бы это? — уже были сыты. А остальные восемь человек только пробовали и на все лады распевали оду их кулинарным способностям. Наташа много не ест, ей хватило одного кусочка мяса. Выпив пару глотков вина на голодный желудок, с непривычки чувствовала себя пьяной, и очень остро воспринимала приставания Ксюши к Максиму. Хотя сама находилась рядом — здесь же у костра, — но чувствовала себя прозрачной, невидимой. Ксюша совершенно не обращала на нее внимания, все время старалась повиснуть у Максима на шее, несмотря на его резкие ответы. А потом стала под музыку танцевать эротический танец, виляя бедрами и выдавая телом недвусмысленные движения! Между прочим, в сочетании с ее коротюсенькой юбкой получалось очень пошло, но Наташе казалось, что мужчинам это как раз и нравится. Нина время от времени просила дочку вести себя прилично, но особо ничего ей не запрещала.

Но это все пустяки, по сравнению с тем, что произошло дальше. Ксюха попросила Макса распустить волосы, чтобы она оценила его новый вид, Максим отказался, а Костик ехидно заметил:

— Опять ходил в домашнюю парикмахерскую к своей первой любви? Ну и как вы провели ночь?

Максим ничего не ответил, лишь с опасением посмотрел Наташе в глаза. А она — ему. Так значит, Кучерявая — его первая любовь… Впрочем, это даже ревностью нельзя назвать. Это проигрыш.

Наташа молча слезла с поваленного дерева, на котором сидела, взяла свой фотоаппарат и направилась к речке.

— Ты куда? — спросил ее Максим робко.

— Пойду, сфотографирую какую-нибудь букашку, — объяснила девушка спокойно. Юра поставил бы ей «пятерку» за выдержку, а Максим — за актерское мастерство.

Наташа спустилась на берег и побрела по камешкам вниз по течению. По щекам текли слезы, но она их не вытирала, чтобы друзья, если они смотрят ей вслед, не подумали, что она плачет.

— Кост, ты придурок, честное слово! — в сердцах выпалил Максим.

— Что ты сказал?! — завопил Костик с наездом.

— Пацаны, успокойтесь! — испуганно вскочила Света со своего места. — Макс, он всегда так себя ведет, пора бы уже привыкнуть. Кост, а ты, действительно, какого черта такими фразами кидаешься? Макс, чего ты сидишь? Пойди за ней!

Света кивнула на удаляющуюся девчонку, и Макс огрызнулся:

— Подожду, пока она отойдет на безопасное расстояние от моего друга!

«Терпеть, терпеть, не плакать!» — твердила себе Наташа и осторожно перешагивала с камушка на камушек — кое-где это был простой шажок, а местами даже приходилось отважно прыгать. Можно было перейти речку вброд — здесь неглубоко, но вода, должно быть, ледяная. Торчащие из воды камни сквозь слезы казались больше, чем есть, и Наташа время от времени останавливалась, чтобы не промахнуться.

Мзымта в этом месте широченная (по Сочинским меркам), небыстрая и мелкая. Если бы остановились на пикник дальше в горах, где-нибудь возле Красной Поляны, там было бы сыро и прохладно. А здесь тепло и светло. Предательски весело серебрится на солнышке вода.

Кто-то ласково обнял ее рукой за талию, и Наташа в первую очередь протерла глаза и щеки. Краем глаза идентифицировала того, кто рядом — по желтой майке. Потом взглянула на Максима: он шел вместе с ней, только босиком, по щиколотку в воде.

— Куда направляешься? — спросил он ее, как будто ничего не случилось.

— На остров, — кивнула девушка на небольшой пляжик посреди речки.

Максим взял ее руку, закинул себе на плечи и, подняв девчонку, как пушинку, понес на остров. Чувствовал, как она всхлипывает потихоньку у него на груди. Поставил ее на землю, предварительно потребовав поцелуй в благодарность, Наташа даже улыбнулась. Предполагала отделаться легким чмоком, но позволила Максиму взять инициативу на себя. Хотелось, чтобы эти двадцать секунд видели все!

— Я хочу сфотографировать воду так, чтобы казалось, что она течет прямо в кадр, — пояснила девчонка и плюхнулась ничком на землю.

Макс расположился рядом, опершись на руку, и с интересом наблюдал, как Наташа сняла с объектива кусочек, прицелилась и прищурилась, сморщив носик и смешно задрав уголок верхней губы. Сделала несколько разных снимков.

— А это что? — спросил Макс, указав на «кусочек» объектива.

— Это линза, — пояснила девушка, — это чтобы далекие детали фотографировать. Допустим, вот летит орел.

Наташа лихо вернула линзу на место и, перевернувшись на спину, притаилась, поджидая через свой прицел, когда орел попадет в самый удачный кадр.

— Он такой маленький, его совсем не видно! — проводил парень птицу взглядом, прикрыв ладонью глаза от солнца.

— Он будет на весь снимок. Процентов шестьдесят площади займет.

Наташа затаила дыхание и нажала кнопочку.

— Я долго думала, какой объектив взять, у меня их четыре, и они тяжелые.

— Зачем тебе столько?

— Объектив — это глаз. И каждый глаз видит мир по-своему. Один для черно-белых фоток подходит, там особая контрастность; другой портретный. А этот широкоугольный — для природы. Еще один есть — там надо резкость вручную устанавливать, это мой самый любимый…