Эволюция красоты.

Наиболее короткие первостепенные маховые перья, которые крепятся к костям пальцев и кисти в конечной части птичьего крыла, образуют нижнюю половину воронки. Эти перья имеют темные стержни, светло-серые кончики, а большая часть опахала окрашена в различные оттенки желто-коричневого цвета с прихотливо рассеянными по нему коричневыми или красно-коричневыми пятнышками с крохотными белыми точками. Однако наиболее выдающийся рисунок имеют второстепенные маховые перья, которые крепятся к задней части предплечья, а именно к локтевой кости; эти перья образуют верхнюю половину воронки. Длина каждого второстепенного махового пера составляет более трех футов, а ширина вблизи вершины опахала – около шести дюймов. Центральная ось пера, его стержень, или рахис, имеет ярко-белый цвет и делит опахало на две половинки, каждая из которых украшена различным образом. Внутренние части опахала имеют градиентный серый фон с рисунком из черных точек. На внешней части опахала каждого пера неровный сетчатый рисунок темно-коричневого и светло-охристого оттенков (который создает превосходный камуфляж, когда птица держит крылья сложенными) переходит в волнистый узор из охристых и черных полосок. А вдоль стержня по наружной части опахала тянется ряд очень выразительных золотистых желтовато-коричневых округлых пятен с черным окаймлением. Именно из-за этих пятен, которые принято называть «глазками», аргус и получил свое название. В 1766 году Карл Линней назвал этого фазана в честь всевидящего стоглазого великана Аргуса Панопта из греческой мифологии. Правда, «глаз» у аргуса в три раза больше, чем у его мифического «тезки»!

Фрагмент сложного окраса – объемный золотой «глаз» на четвертом второстепенном маховом пере самца аргуса (Argussianus argus). Фотограф Майкл Дулитл

По каждому из второстепенных маховых перьев тянется ряд, насчитывающий от двенадцати до двадцати этих прекрасных золотистых сфер. Я называю округлые пятна-глазки «сферами», потому что благодаря тончайшей игре светотени, словно созданной искусной кистью живописца, возникает поразительно реалистичная иллюзия их трехмерности. Золотисто-охристый цвет в центре сферы оттенен снизу, как тушевкой, размытым черным контуром, рождающим ощущение отбрасываемой тени. С противоположного края глазка золотисто-желтый цвет переходит в яркий белый полумесяц, очень похожий на зеркальный блик, возникающий, например, на выпуклой глянцевитой поверхности яблока.

Слева – «золотистые сферы» на второстепенных маховых перьях самца аргуса постепенно увеличиваются в размерах по направлению к вершине опахала.

Справа – за счет иллюзии принудительной перспективы все сферы кажутся примерно одного размера, если смотреть на них под определенным углом зрения, близким к углу зрения самки во время брачной демонстрации аргуса

Как отмечал Дарвин, светотень на каждой сфере распределена таким образом, что, когда второстепенные маховые перья самца нависают над самкой в виде гигантской воронки, они создают поразительное ощущение, будто золотые сферы – это трехмерные объекты, висящие в пространстве и освещенные сверху, словно бы лучами солнца, пронзающими лесной полог. Эта иллюзия трехмерности еще усиливается за счет того, что, когда самец во время демонстрации поднимает маховые перья вверх, солнечный свет проникает сквозь лишенные пигмента белые «блики», добавляя им очень естественного сияния.

Кроме того, золотые сферы в основании каждого второстепенного махового пера имеют ширину около половины дюйма и постепенно увеличиваются в размерах, к вершине пера достигая примерно дюймовой ширины. Поскольку пятна физически делаются крупнее по мере удаления от глаз самки, возникает иллюзия принудительной перспективы, при которой с точки зрения самки все сферы кажутся одинаковыми.

В совокупности эти перечисленные элементы брачной демонстрации самца аргуса порождают сенсорное переживание умопомрачительной сложности: трепещущее, мерцающее полушарие из трех сотен вертикально освещенных золотистых сфер, которые в одно мгновение вспыхивают в воздухе на фоне узора из точек, пятен, полос и разводов. Эти золотые шарики как будто возникают из центра воронки, где время от времени мелькает блестящий черный глаз самца в окружении синей кожи. Общий эффект получается совершенно фантастический.

И какое же впечатление все это великолепие производит на самку аргуса? Наблюдатели с примечательным единодушием описывают реакцию самки как абсолютно невыразительную, а то и вовсе незаметную. Уильям Биб писал об этом так: «Для меня совершенно очевидно, что вся эта изумительная расцветка, эта тончайшая иллюзия шариков в ямках, ритмическое трепетание перьев, от которых шарики словно начинают вращаться, – все это совершенно не воспринимается равнодушной курочкой как эстетический феномен»[58].