Эволюция разума. Как расширение возможностей нашего разума позволит решить многие мировые проблемы

При обсуждении проблем сознания очень легко соскользнуть на рассмотрение тех наблюдаемых и измеряемых атрибутов, которые мы связываем с сознанием, но при этом теряется сама суть идеи. Это концепция метакогнитивности (осмысление собственного мышления). Другие наблюдатели объединяют сознание и эмоциональный или моральный интеллект. Но и тут, опять же, наша способность выражать любовь, шутить или быть сексуально привлекательным — просто проявления нашей натуры, возможно, впечатляющие и разумные, но именно те, что можно наблюдать и измерить (даже если способы их оценки неочевидны). Понимание того, как мозг выполняет эти функции и что в нем в это время происходит, относится, в терминологии Чалмерса, к разряду «легких» проблем сознания. Конечно, эту проблему неправильно назвать «легкой»; она относится к числу самых сложных и важных научных вопросов современности. Однако «трудная» проблема Чалмерса настолько трудна, что ее практически невозможно сформулировать.

Чтобы продемонстрировать это разграничение, Чалмерс использует мысленный эксперимент с участием «зомби». «Зомби» из этого эксперимента действует абсолютно так же, как человек, но только не имеет субъективного опыта, то есть является существом несознательным. Чалмерс утверждает, что раз мы в состоянии выдумать зомби, то по крайней мере логически их существование возможно. Представьте себе, что вы на вечеринке, где присутствуют и зомби, и «нормальные» люди. Как вы их различите? Возможно, вы даже бывали на такой вечеринке.

Многие люди считают, что следовало бы расспросить «испытуемых» об их эмоциональных реакциях на события или идеи. Они полагают, что зомби проявят отсутствие субъективного опыта, так как затруднятся ответить на некоторые эмоциональные вопросы. Однако ответы такого рода просто не учитывают допущений мысленного эксперимента. В эксперименте мы можем встретить неэмоционального человека (подобный эмоциональный дефицит, например, бывает у людей с некоторыми формами аутизма), аватара или робота, не обладающего человеческими эмоциями, но они не зомби. Вспомним: в соответствии с определением Чалмерса, зомби совершенно нормально отвечает на вопросы и способен эмоционально реагировать, у него нет только субъективного опыта. Проблема в том, что идентифицировать зомби нам не удастся, поскольку по определению в его поведении не проявляются никакие признаки его натуры. Так что же это за разграничение без различий?

Чалмерс не пытается ответить на трудный вопрос, но предоставляет несколько возможностей. Одна возможность — это вариант дуализма, в рамках которого сознание существует в физическом мире не само по себе, а скорее как отдельная онтологическая реальность. В соответствии с этой формулировкой суть личности определяется процессами в головном мозге этой личности. Поскольку мозг — закрытая система, мы можем полностью объяснить действия человека, включая его мысли, через происходящие в мозге процессы. Тогда получается, что сознание относится к другому миру или отделено от физического мира. В рамках этой концепции разум (то есть сознательное свойство мозга) не способен влиять на мозг.

Другая рассмотренная Чалмерсом возможность логически не противоречит описанному выше варианту дуализма. Эта идея, которую часто называют панпротопсихизмом, подразумевает, что все физические системы обладают сознанием, хотя человек более сознателен, чем, скажем, электрический выключатель. Я, безусловно, согласен с тем, что у человеческого мозга есть гораздо больше тем для осознания, чем у выключателя.

Мое собственное мнение, которое, возможно, совпадает с неким течением в рамках панпротопсихизма, заключается в том, что сознание — это свойство, возникающее на уровне сложных физических систем. С этой точки зрения собака тоже обладает сознанием, хотя и меньшим, чем человек. И у муравья есть некий уровень сознания, но гораздо более низкий, чем у собаки. С другой стороны, можно считать, что колония муравьев обладает более высоким уровнем сознания, чем один муравей: большая группа муравьев, безусловно, более разумна, чем один муравей. Так мы приходим к выводу, что компьютер, успешно моделирующий сложный человеческий разум, должен обладать таким же сознанием, что и сам человек.