Эволюция (СИ)

Итог стал неожиданным для всех. Мши вышли из состава Лиги Миров. За ними последовали врии, аббаи, дрази, хомо, токати, ксоны, геймы, ллорты, каурлиане, пакмары и ряд других рас. Деловые отношения, естественно, никто рвать не стал, зачем же такие глупости творить. Контракты выполнялись, поставки осуществлялись, но вот Корпус Мира расформировали. Теперь Теням придется быть заметно более щедрыми провокаторами, да и самим, когда начнут открыто действовать, придется использовать куда как больше сил и средств. Изрядно пополнившиеся национальные флотилии будут вполне боеспособны в ближайшие лет пять, даже если на их содержание вообще перестанут выделять средства.

Вавилон-5 мы покинули, но своеобразно. Образовали Совет Миров, который заседал у черта на рогах, но весь состоял из новых послов, да и вообще, по мнению остальных, был лишь для галочки. Все старые представители взбрыкнувших рас остались на месте. Просто теперь они были не в Лиге, а как бы сами по себе. Земляне напряглись, но потом выдохнули: никто не стал требовать себе мест наравне с «великими» расами. Да что там, даже межвидовой политический клуб по интересам не распался. Что ж, теперь осталось дождаться мистера Мордена с компанией. Чем мог, Теням я помог. И ямку вырыл, и колья вбил, и даже сверху веточками прикрыл. Даже приманка имеется. Еще бы и ворлонов туда удалось спихнуть, так и вообще было бы замечательно.

Глава 28. На Вавилоне все спокойно

Станция понемногу успокаивалась. Ворлон предпочитал лишний раз на людях не появляться, послы и представители осмысливали происходящее. Проводили консультации и переговоры. Распад Лиги Миров, роспуск ее Корпуса — все это породило множество сомнений и вопросов, а также прорву дел, в которой с головой тонули разумные, облеченные властью и полномочиями. Мши, ставшие инициаторами процесса, все же не бросили его на самотек и всеми силами помогали провести «развод» мягко. Они даже не стали останавливать возведение институтского купола. «Мы дали слово, а значит, сделаем все, чтобы сдержать его», — сказал Лоуч. Что ж, мши — это мши, иного от них и не ждали. Впрочем, на быстрые результаты никто не надеялся. Все понимали: то, что сделал один разумный, сумеет повторить и другой. Пусть не сразу, но что еще оставалось? Лишь ждать, работать, надеяться на результат, да прислать своих ученых по утвержденному списку.

Мне тоже забот хватало. Совет Миров, Лига, строительство Ориона, анализ огромных массивов информации, полученных за последнее время. Именно на последнем я и сосредоточился. Конечно, все было важным, но именно знания привлекали меня больше всего. Да и кому, как не мне, во всем этом разбираться. Я, в силу своей природы и выполняемой роли, был, скажем так, ближе всех к первоисточнику. Пусть на полшага-шаг, но это все равно заметно повышало шансы разобраться хоть в чем-то. Нельзя сказать, что остальные дела были пущены на самотек, но я приглядывал за ними лишь вполглаза и эпизодически. По сути, созданная мной система вообще и бюрократы в частности, сдавали выпускной экзамен. Несколько раньше, чем хотелось бы, но тут я, скорее всего, не совсем объективен. Родителям всегда трудно отпускать детей, давать им принимать самостоятельные решения и нести ответственность. Вот только рано или поздно это приходиться делать. Что ж, раз так сложились обстоятельства, значит, их время пришло.

* * *

Утро началось для доктора Франклина с нового пациента. Что, в общем-то, было естественным событием. Супружеская пара из расы онтен привезла на станцию своего сына Шона. Мальчику было всего одиннадцать, и он был плох, очень плох.

— Я умру? — повернув голову к Стивену, спросил ребенок.

— Если так распорядится Река Времени, — с болью посмотрела на мальчика мать, — ничего не изменишь.

— Я скажу, как распорядится река времени: очень скоро дышать станет легче, и ты вырастешь умным и сильным, на радость маме и папе, — ободрил мальчика доктор, только что закончивший диагностику.

— Не придумывайте, — прервала его мать. — Никто не знает, куда понесет его Река.

«Фанатики», — скривился мысленно Франклин, но глядя в полные надежды и страха глаза ребенка, все же не удержался.

— Зато в болезнях я разбираюсь, — подмигнул он мальчику, получив слабую улыбку в ответ.

— Доктор Франклин, — подошла к врачу мать мальчика, — мы хотели бы поговорить с вами начистоту, — сказала она, переглянувшись с мужем, что все это время простоял рядом, не проронив ни слова.

— Пожалуйста, — кивнул Стивен, не видя препятствий, время было важно, но все же еще не критично.

Заняв кресло в своем кабинете, Стивен впервые услышал отца мальчика.

— По мнению врачей моей планеты, восстановить его дыхание невозможно. Они считают, что мальчик обречен.

— Он наш единственный сын, последняя надежда на непрерывность цепочки истории, — добавила мать.

— Вижу, вы его очень любите, — улыбнулся Франклин, впечатленный силой чувств родителей.