Эволюция (СИ)

Вся его шпионская деятельность на благо Родины была уничтожена. Оставалось лишь радоваться, что он еще не успел построить нормальную разведсеть. Оба завербованных им докера пришли в земную службу безопасности в первый же день. Остальные агенты потянулись позже. Апофеозом стал раскаявшийся наемный убийца. Еще повезло, что не успел дать ему ни одного заказа, подумал нарн, припадая к струе холодной воды, текущей из крана. Ему и самому с большим трудом удалось удержаться от того, чтобы отправиться вслед за своими наймитами. Спас его от позора — вот ужас-то — посол ненавистного Центавра. Лондо Молари, похоже, так же как и он сам был вовсю терзаем внутренними демонами. В иное время Г’Кар бы очень порадовался ползущему по стенке врагу, размазывающему сопли и слезы, да периодически прикладывающемуся к бутылке, но в тот момент его хватило лишь на то, чтобы отобрать пойло и в три глотка его употребить.

— А, Г-Г’Кар! — сфокусировал взгляд на пятне перед собой Лондо. — Ик.

— Моллари.

— Пойдем выпьем, враг мой, — вдруг неожиданно четко предложил центаврианин.

— Пойдем, — согласился нарн, который, будучи в расстроенных чувствах и с пустым желудком, принял внутрь крепчайшего бизари, хоть раньше никогда и не злоупотреблял спиртным. Даже по меркам своего народа Г’Кар был трезвенником.

— Как же я тебя ненавижу! Так бы и придушил.

— Руки коротки, тварь. Вы нам еще за все ответите!

— Наливай.

— Я тебе не раб!

— Ты придурок и… нарн. А у меня руки не поднимаются.

— Слабак, — фыркнул посол, — и жадный ублюдок, — добавил Г’Кар наполняя стоящие пред Молари три расплывающихся стакана.

— Кто бы говорил, криворукий, — огрызнулся Лондо и уронил голову на стол.

— Нарна никто не перепьет, — наставительно заметил его собутыльник, выливая остатки алкоголя на голову павшего врага, хмыкнул, оценив мутноватую картинку и удовлетворенно кивнул.

Последнее было явно лишним, так как лицо почему-то неудержимо потянуло к столешнице и вскоре наступила темнота. Боли в разбитом носу и рассеченной губе Г’Кар не почувствовал.

Очнулся Г’Кар у себя. Ни как он добрался до посольского сектора, ни что он делал, судя по часам, последние сутки, он не помнил. Впрочем, непреходящее ощущение тоски и моральные терзания, пробивающиеся даже сквозь пелену жесточайшего похмелья, быстро подсказали выход. Неаккуратный опохмел, как известно, ведет к запою. К сожалению, ну или к счастью, посол Нарна этого не знал, а может быть, просто не вспомнил.

* * *

«Даже если бы я разом вновь женился на всех своих женах, мне не было бы так плохо», — пробормотал Лондо, прикладываясь к бутылке бивари. Его шикарная прическа, предмет тайной гордости, и в чем-то даже показатель статуса, вместо того, чтобы стоять вертикально, как ей положено, постыдно лежала. Да еще вдобавок слипшиеся волосы сбились в огромный колтун и съехали на бок — позор. «Нет, определенно, нужно больше пить», — пришел к неочевидному выводу Молари. Он был весьма уязвлен тем, что какой-то паршивый нарн умудрился перепить его.

В отличие от своего коллеги, с энтузиазмом занимающегося шпионажем и поиском союзников — ну или жертв для агрессии — Молари на Вавилоне был в почетной ссылке. Во время войны людей и минбарцев он служил послом на Земле. Именно его агенты узнали про тайную встречу, организованную Нарнами. Вот только о том, что это была попытка заключить мир и единственная возможность начать переговоры, они донести забыли. Кто-то вмешался, подтасовал записи, и в результате все выглядело как попытка передачи большой партии оружия производства Центавра. Естественно, допустить такое было нельзя, и на оставленный землянами форпост, где и проходила встреча, обрушился орбитальный удар. Никто так и не узнал, кто же стал виновником срыва переговоров. Вот только для Лондо это было крахом карьеры. Впрочем, сейчас ему было плевать на это, его душу терзала совесть и чувство вины за десятки и сотни миллионов погибших в войне, которую он не дал остановить.

«У нас так свадьбы отмечают, а не похороны», — буркнул Молари, отбрасывая пустую бутылку и нетвердой походкой направляясь по извилистому маршруту к шкафчику с запасами. В разуме, изрядно придавленном алкоголем, легшим, как говорится, на старые дрожжи, мелькали хаотичные картинки воспоминаний. Привычка пить и веселиться сталкивалась с терзаниями, что порождало жуткий калейдоскоп. Вот он молодой и пьяный, отплясывает на столе в компании брата — похороны отца были одной из самых грандиозных попоек. А вот уже он деревянной походкой, с кислой миной, смурной и мрачный, ведет к алтарю жену. После пары добрых глотков картина не изменилась, лишь лицо супруги и ее фигура поплыла, рождая какой-то гибрид из всех его жен разом. «К демонам бивари!», — отшвырнув бутылку рявкнул Лондо и свернул крышку с бизари. Опустошив ее наполовину, посол центавра поставил массивную стеклянную тару на стол, и лишь убрав от нее руку, позволил себе закатить глаза и рухнуть на пол.

* * *