Эволюция сознания

Вместе с тем, инженерно-технические изменения, которые предположительно привели к резкому увеличению размеров коры без явной социальной надобности или, как нынче модно выражаться, без необходимости её непосредственного вовлечения в процесс переработки информации, возможно, легли в основу той психики, которую мы сейчас имеем: разнообразной, неспециализированной, поразительно пластичной, основывающейся на множестве нервных клеток, не имеющих определенной специализации на момент рождения и готовых принять на себя самые разные роли. Именно это многообразие – корень нашего интеллекта и торжества человечества.

Конечно же, едва ли эта гипотеза окажется совершенной реконструкцией столь давних событий. Однако, думается мне, мы должны понять, что во многом нашей эволюцией двигали независимые силы, что в основе её нередко лежала такая вот простейшая случайность. Я уверен, что должно быть объяснение, основанное на отдельной области приспособления, должна быть сила, которая заставила наш мозг расти задолго до того, как это понадобилось для развития интеллекта, и тем самым создала основу для более поздних процессов наподобие языка.

Каким бы ни был этот набор факторов, вне зависимости от того, включал ли он необходимости в формировании большого мозга исходя из чисто инженерных соображений или нет, наша эволюция снабдила нас огромным количеством мозговых клеток, которые на момент рождения наделены лишь минимальной непосредственной специализацией.

Поэтому в ходе дальнейшего развития эти неспециализированные клетки могут быть подогнаны к любому миру и к любому образу жизни: к лютой стуже Гималаев, к жизни бедуинов пустыни и нью-йоркской бедноты; они могут даже научиться читать вверх ногами книгу, которую читает кто-то еще – иными словами, приспособиться к любому из тысяч человеческих языков и культур. Этот прорыв в развитии психики, в контексте которого у наших предков сложился мозг с несметным количеством новых неспециализированных клеток, намного превышающим число нейронов у наших ближайших родственников, делает человека уникальным животным, в наследственности которого заложена способность выйти за пределы собственной наследственности.

Почему Дарвин – центральная фигура современной науки

Происхождение человека тем самым установлено – самое время для расцвета метафизики… Тот, кто поймет бабуина, сделает для метафизики больше, чем Локк.

Чарльз Дарвин, август 1838

Взгляды Дарвина на эволюцию, шедшие вразрез почти всей нашей философии, изменили ход истории человечества. Как прекрасно понимал сам Дарвин, его работа подорвала самые основы западной философии, поскольку он показал, что как животные, так и человек развивались в ходе эволюции, приспосабливаясь к окружающему миру, а следовательно, множество наших реакций встроены в нервную систему, а не приобретаются в ходе социального развития. Потому-то он и связывал метафизику в большей степени с тем, что происходило с нашими предками, а не с тем, что думали себе наши философы, пусть даже двигали ими лишь благие намерения.

Одна из главных проблем здесь – споры о том, насколько человек подвержен влияниям среды. Джон Локк попытался обосновать демократическое общество, отталкиваясь от идеи, что все наши знания приходят из опыта, а следовательно, нужно просто дать всем равные возможности. Локк и другие представители британского эмпиризма, Дэвид Юм и Джон Стюарт Милль, писали, что всё необходимое нам для получения опыта – это «ассоциация идей» (ощущений или мыслей). «Идеи» ассоциируются, то есть связываются друг с другом, в том случае, если они смежны в пространстве или во времени. В 1670 году Локк писал:

Человек испытал в каком-нибудь месте страдание или боль, видел, как его друг умирал в такой-то комнате. Эти две идеи по своей природе не имеют между собой ничего общего; но, когда в уме возникает идея этого места, она приносит с собой (раз впечатление было когда-то произведено) идею страдания и неудовольствия; человек путает в своем уме эти идеи и одинаково не может выносить их обе11.