Эволюция: Триумф идеи

Еще одну угрозу будущей эволюции представляет сам человеческий геном. Все люди на Земле происходят от маленькой группы гоминид, обитавшей в Африке между 170 000 и 60 000 лет назад. В этой небольшой исходной популяции генетическое разнообразие было относительно невелико, и времени по эволюционным меркам прошло немного, так что новое разнообразие появиться тоже не успело. В одной популяции шимпанзе, населяющей заповедник Тай в Кот д’Ивуаре, больше генетического разнообразия, чем во всем человеческом населении земного шара. Время от времени в разных популяциях людей, конечно, возникают мутации, и кое-где естественный отбор сумел подхватить и распространить новые гены — к примеру, там, где особенно важны молочная пища или борьба с малярией. Но гены, помимо всего прочего, способны распространяться и перемешиваться при контактах людей между собой. История человечества — это в первую очередь история смешения.

Луиджи Кавалли-Сфорца из Стэнфордского университета обнаружил в Италии «отпечаток» генов, принесенных сюда греческими колонистами, которые селились в южной части итальянского «сапога» и на востоке Сицилии; на западе Сицилии — финикийцев и карфагенян; на севере — кельтов. В окрестностях Генуи присутствуют следы загадочных лигурийцев, завоеванных римлянами; возле Тосканы гены этрусков сохранились до сегодняшнего дня, хотя их цивилизация исчезла с лица земли еще 2500 лет назад. В окрестностях Анконы сохранилась группа генов со времен цивилизации, существовавшей в этих краях 3000 лет назад и известной как умбро-оско-сабельская. Эти гены могли распространяться по Италии еще в те времена, когда путешествовать человек мог только на парусном судне или на лошади. По мере развития транспорта скорость распространения и смешения генов только увеличивалась. Европейцы прибыли в Новый Свет и привезли с собой африканских рабов. Началось смешение генов трех континентов. Сегодня иммигранты перемещаются на самолетах, и потоки генов на планете еще ускоряются. В бушующем море ДНК уже не существует изоляции, позволяющей возникнуть новому виду человека. В ближайшем будущем на великом эволюционном древе гоминид, включавшем в свое время 15 или даже больше видов, будет развиваться лишь одна ветвь — наша собственная. Но даже внутри вида естественному отбору очень трудно будет произвести сколько-нибудь заметные изменения.

Искусственная эволюция

Независимо от того, как ведет себя биологическая эволюция человека — катится вперед, как положено, ползет или вообще останавливается, — можно точно сказать, что вместе с человеком современного типа на Земле возник новый тип эволюции. Культура тоже эволюционирует. Эволюционируют языки, эволюционируют самолеты, эволюционируют музыка, математика, кулинария… даже мода на шляпки и та эволюционирует. Творения человека изменяются во времени, и их эволюция самым причудливым образом отражает биологическую эволюцию. Языки разветвляются и образуют новые примерно так же, как это происходит с видами животных: чем дольше диалект существует в изоляции от основного языка, тем более непохожим и своеобразным он становится. Ученые могут даже составить эволюционное древо языков и проследить таким образом их историю, причем методы здесь используются те же, что и при составлении эволюционного древа гоминид.

Еще одна характерная черта биологической эволюции — экзаптация, то есть использование готовых приспособлений и структур для выполнения новых задач. К примеру, ноги, возникшие у рыб, позже были использованы для передвижения по суше. Стивен Гулд указывает, что почти то же самое происходит и в технике. Так, на рынках Найроби можно приобрести сандалии, сделанные из автомобильных покрышек. «Из покрышек получаются очень хорошие сандалии, — пишет Гулд, — но никому не придет в голову сказать, что Goodrich (или кто угодно) делает покрышки, чтобы обеспечить обувью страны третьего мира. Долговечность в сандалиях — скрытое свойство автопокрышек, и производство таких сандалий иллюстрирует забавный функциональный сдвиг».

Биологическая эволюция и эволюция культуры похожи ровно настолько, чтобы ученые обратили на это внимание и заинтересовались: не действуют ли в обоих случаях одни и те же принципы? В книге «Эгоистичный ген» (1976) Ричард Докинз отмечал, что наши мысли удивительно похожи на гены. Песня, к примеру, представляет собой определенный объем информации, закодированной в вашем мозгу, но, когда вы ее поете другим, она откладывается и в их мозгу тоже. Примерно так же, как передается вирус простуды при чихании. Докинз назвал такие вирусоподобные кусочки информации «мемами». К ним применимы те же законы, что управляют распространением или гибелью генов. Одним генам удается лучше копировать себя, чем другим. Так, ген, порождающий дефектный зрительный рецептор, не сможет распространяться с такой же легкостью, как тот, что позволяет своему владельцу видеть. Точно так же некоторые мемы распространяются легче, чем другие, и какая-нибудь мутация может дать мему конкурентное преимущество, которого прежде у него не было.